–Кристина! – я мягко закрыла девушке рот ладонью, – прекрати! Я тебе просто скажу, что все эти подарки для меня ничего не значат. Не веришь? Отлично, сейчас поверишь!
Обручальное кольцо с сапфиром еле-еле налезло Кристине на мизинец, но так вероятность того, что она будет носить его в качестве украшения, а не сдаст ближайшему скупщику золота, близилась к отрицательному значению, я не стала заморачиваться на несоответствии размера. Утром я по рассеянности нацепила на себя символ нашей с Максом помолвки и, надо же, мне подвернулся замечательный случай избавиться от него раз и навсегда.
–Оно твое, – для того, чтобы девушка, наконец, поверила в свою негаданную удачу, мне пришлось вдалбливать ей этот очевидный факт путем бесконечных повторений, а она лишь продолжала пялиться на кольцо отсутствующим взглядом, и даже возобновившие подпольную активность крысы больше не привлекали ее внимания, – можешь сколько угодно представлять себя невестой знаменитого футболиста Макса Терлеева! Кто знает, вдруг для тебя оно окажется счастливым!
–У меня никогда не будет такого парня, как Макс Терлеев, – первые слезинки блеснули в уголках Кристининых глаз и медленно покатились по ее пухлым щекам, – кому я нужна, Ида? Посмотрите, как я выгляжу! Думаете, я всегда такая была? Когда я только приехала в столицу, мне все говорили, что я писаная красавица. Лучше бы кто сказал, какая я тогда была дура. Сейчас я, может, и поумнела, только от красоты одни воспоминания остались. Знаете, я раньше обвиняла Эрика, а потом поняла, что сама во всем виновата. Сделала бы аборт, доучилась в институте, так нет же…
Она ревела долго и самозабвенно, словно оплакивая свою загубленную молодость, нереализованные амбиции и растоптанные мечты. Ее плечи мелко вздрагивали от рвущихся из груди рыданий, а льющиеся безудержным потоком слезы оставляли на лице грязные дорожки. Я обняла Кристину не столько для того, чтобы успокоить, сколько в целях скорейшего возобновления прерванного интервью, но она была слишком наивна, чтобы осознать эгоистичность моих объятий. Я сидела в сыром, продуваемом всеми ветрами помещении с отваливающейся с потолка штукатуркой и ждала, пока на моем плече выплачется жена человека, удержавшего меня от самоубийства. А девушка все плакала и плакала, и я не знала, как привести ее в чувство. Вернее, я знала универсальный способ, идеально подходящий для борьбы с истериками, но, в отличие от термоса с кофе, фляжки со спиртным я в сумочке не носила.
–У тебя выпить есть? – напрямик спросила я, когда моя блузка насквозь промокла, а батарейка на диктофоне грозила разрядиться раньше окончания нашего судьбоносного разговора.
Кристина судорожно кивнула, сквозь слезы пробормотала что-то неразборчивое и указала куда-то