Не задумываясь, Пьеррет начала напевать старую детскую песню на английском языке, которую ей когда-то пела мама. Песенка была о любви матери к ребенку, какое он приносит ей счастье и как материнское сердце болит, когда ему страшно и когда он болеет. Пьеррет пела мягким тёплым голосом, от которого у каждого, находящегося в комнате, выступили мурашки на коже. Антонио выругался себе под нос, не понимая, чего его жена пыталась добиться.
Мальчик же сполз по стенке вниз и сел на холодный пол, обняв себя за коленки. Он спрятал своё личико в них и снов, задрожал, но на этот раз из-за слез. Продолжая петь, Пьеррет подкралась к нему поближе и снова протянула руку, но не смела до него дотронуться, боясь его снова напугать.
Услышав шорох, мальчик поднял голову. Его карие глаза встретились с зелёными глазами Пьеррет, прежде чем он посмотрел на протянутую руку. Медленно и неуверенно мальчик на короткий момент взял протянутую руку Пьеррет. Это был краткий миг, но его было достаточно для того, чтобы Пьеррет поняла – он доверяет ей, и ее глаза начали наполняться слезами, а в груди словно расцвел цветок. Все это время, пока мальчик держал Пьеррет за руку, он смотрел ей в глаза почти не моргая, прежде чем он отпустил ее руку и снова обнял себя за колени.
Спустя несколько часов
– Дорогая, ты понимаешь, что это очень серьезный шаг?
Пьеррет уложила мальчика спать и, сидя на краю кровати, поглаживала его по голове. Улыбка не покидала ее лицо, а глаза были полны любви и нежности, смотря на сладко спящего ребёнка.
Многие годы Пьеррет и Антонио пытались зачать ребёнка, но, к сожалению, у них это не получалось. Все говорило о том, что Пьеррет не может стать матерью по каким-то неизвестным причинам, и это разбивало ей сердце. Еще с детства Пьеррет мечтала о сыне и боялась, что ее мечта никогда не сбудется. Но почему-то, когда она увидела этого странного мальчика на рынке, то почувствовала не только жалость к нему, но и любовь, которая была сильнее ее.
– Мой дорогой, – шепотом ответила Пьеррет, – я прекрасно понимаю твои тревоги, но нам не обязательно так быстро возвращаться во Францию. И нам не обязательно всем объявлять о том, что он не наш сын. Это может быть нашим секретом.
– Как на счёт того, чтобы мы снова попробовали зачать ребёнка, и тогда мы решим, что делать с ним? Нет, просто выкинь эту идею из головы. Мы отдадим его в хорошие руки. Я тебе это обещаю.
– Я не могу так поступить, мой дорогой, – Пьеррет посмотрела на мужа – Я… я не знаю, как объяснить это. Но я чувствую, словно он мой сын, мой потерянный ребёнок. Я не хочу его отпускать и хочу воспитать и вырастить его как своего собственного. Антонио, прошу тебя, пойми меня. Я понимаю, что это будет тяжело, но я знаю, что нам удастся скрыть тайну, что он не родной нам. Пожалуйста, Антонио. К тому же я знаю, что никогда не смогу родить тебе наследника…
Антонио тяжело вздохнул