Улица становилась все более оживленной, и он невольно стал вглядываться в лица молодых джентльменов, проходивших мимо.
Внезапно Джо осознал, что больше не изучает лица молодых мужчин. Незаметно для себя он переключил свое внимание на лица женщин и теперь искал их в толпе. В особенности одно лицо. Лицо матери мальчика, которого обнаружил на кладбище. Эта мысль возникла так неожиданно, что он едва не споткнулся.
– Миссис, – буркнул он себе под нос.
По какой-то причине при встрече с ней ему даже не пришло в голову, что она может быть замужем. А должно было прийти. Хотя леди ни словом не обмолвилась об этом. Тот факт, что у нее есть ребенок, должен был предупредить его, что, вероятно, есть и муж. Господи, прости, что он позволил себе неподобающие мысли о замужней женщине.
Черт! Как он мог надеяться вынести верное суждение о кавалерах своей сестры, если его способность мыслить здраво под вопросом?!
Большую часть жизни то, что подсказывал ему инстинкт, оказывалось верным. И он подсказывал, что та женщина выглядела слишком беззащитной, чтобы иметь мужчину, способного за нее постоять. Возможно, она вдова. Хотя Джо не знал ее семейного положения, но прекрасно сознавал, что его это не касается.
В этот момент с ними поравнялся молодой парень. Он шел с развязным, надменным видом, и Джо ощутил слабый запах вчерашнего бурбона. Парень с кривой полуулыбкой остановил пристальный взгляд на Розалин. Сестра ответила сияющей улыбкой, которой отвечала всем, но…
Проклятье! Джо заметил, как сверкнули ее глаза, выдавая ответный интерес.
Все мысли о матери Виктора исчезли в одно мгновение.
И хотя Джо сознавал, что приехал сюда, чтобы удачно выдать сестру замуж, в душе он все еще считал ее маленькой девочкой. А маленькие девочки не кокетничают со взрослыми мужчинами.
Оливия постукивала пальцами по ручке кресла в ожидании следующей кандидатки на роль гувернантки Виктора, мисс Хопп, которую должны были проводить на террасу.
Безделье, заметила она в третий раз меньше чем за четверть часа, едва ли являлось достоинством.
Даже несмотря на теплые лучи солнца, согревавшие ей плечи, мелодичное пение сотен птиц и нежное журчание фонтана в саду, она не могла расслабиться и насладиться покоем.
Оливия не могла думать ни о чем, кроме того, что ей предстоит делать дальше. Ее золовка, похоже, не испытывала проблем, предаваясь таким мирным интерлюдиям. Видимо, Клементине нравилось сидеть в саду и писать поэтические строки, несмотря на уйму детишек, нуждавшихся в ее внимании.
Возможно, если бы Оливия любила поэзию, то смогла бы вести себя так же. Но она не любила стихов. Красивые слова, выражавшие глупые чувства, и ничего более. Лучше сосредоточиться на делах в Фенкрофте. Пока семья отдыхала в Америке, она должна содержать дом