– Меня вызвали, – сказала Тесса, хотя это было и так очевидно.
– Что ей передать? – спросила миссис Эннис.
Она имела в виду Софи, восьмилетнюю дочь Тессы. Потеряв два года назад отчима, девочка боялась упускать мать из виду. Ради дочери Тесса и уволилась из полиции после смерти Брайана. Софи нужна была уверенность в том, что хотя бы один родитель вернется вечером домой, и новая работа Тессы решала проблему. Корпоративные расследования, как правило, не требовали лишних жертв. Утренний вызов был исключением…
Тесса задумалась.
– Судя по всему, дело срочное, – призналась она. – То есть день-два меня, скорее всего, не будет. Я пока не знаю, что там к чему.
Миссис Эннис слушала молча.
– Пусть пишет мне эсэмэски, – наконец сказала Тесса. – Говорить с ней по телефону я, наверное, не смогу, а на эсэмэски отвечу.
Довольная своим предложением, Тесса одобрительно кивнула. Главное, чтобы с ней можно было связаться. Неважно как: сделав шаг или нажав кнопку. Софи должна знать, что мама где-то рядом. Того, что случилось два года назад, не повторится. Больше никаких травм.
– Сегодня после гимнастики она могла бы пригласить домой какую-нибудь подружку, – подумала вслух миссис Эннис. – Это бы ее отвлекло.
– Отлично. Постараюсь позвонить до обеда. Самое позднее – вечером.
– Вы за нас не волнуйтесь, – бойко ответила миссис Эннис. Она заботилась о Софи с самого ее рождения, включая долгие годы, когда Тесса дежурила в ночь. Миссис Эннис прекрасно справится и с девочкой, и с хозяйством. – Идите. – Няня махнула рукой на дверь. – С нами все будет хорошо.
– Спасибо, – искренне поблагодарила Тесса.
– Вы там поосторожнее.
– Разумеется.
Тесса отправилась дальше по темному коридору, сбавляя шаг. У комнаты Софи она остановилась. Ей хотелось зайти и разбудить малышку, но Тесса переборола эгоизм и просто постояла у приоткрытой двери, разглядывая каштановые волосы на светло-зеленой подушке.
У Софи горели два ночника: она не могла спать без света. В руках девочка сжимала Гертруду: тряпичную куклу с коричневой пряжей волос и пуговицами вместо глаз. После смерти Брайана на груди у Гертруды появился крестик из лейкопластыря. Софи обычно говорила, что это от боли в сердце, и Тесса понимающе кивала.
Трагедия оставила шрамы не только в душе у дочери. Каждый раз, когда Тесса выходила из дома – будь то на работу, на пробежку или в магазин, – расставание с Софи ощущалось как физическое страдание, словно кусок отрывали от плоти. Только дома она чувствовала себя целой. Ей иногда снились снег, кровь и ее рука, протянутая к падающему телу Брайана. В другом сне эта самая рука