Она уперлась руками ему в грудь и попыталась отстраниться – не получилось. Но тут произошло нечто, чего Катрин совсем не ожидала. Орлов ударил ее по лицу, настолько сильно, что у нее зазвенело в голове. Такое он позволил себе впервые за долгие годы их связи.
– Скотина, – она держалась рукой за немеющую щеку, – пьяная скотина.
– Да, я скотина, – он выламывал ей плечи с такой силой, что она вскрикнула:
– Мне больно!
– Больно? Ах, тебе больно? – хищно оскалился он и засмеялся. – Ты еще не поняла – как тебе сейчас будет больно, прекрасная и гордая Катрин… Ты ведь гордая? Тогда ты заткнешься и будешь терпеть. А впрочем, можешь орать – все равно тебя никто не услышит.
Как ни печально, но Катрин знала, что он прав. Кричать бесполезно – отец Антона давным-давно отгородился от шумной компании сына идеальной звукоизоляцией, угробив на нее уйму денег. Витражная дверь кухни – единственная брешь в этом бастионе, но с учетом остальных преград практически бесполезная. Катрин чуть не расплакалась. Плохи ее дела. Но возможно, ей удастся образумить его?
– Андрей, давай поговорим, – дрожащим голоском произнесла она, но он ее не слышал. Орлов был занят. Его рука оказалась у нее под платьем, и он опять злобно ухмыльнулся.
– Ого, принцесса! Что у тебя здесь? Для кого ты это нацепила? – он начал сдирать с нее чулок.
– Пусти! – Катрин попыталась лягнуть его ногой, но неудачно. Тончайшая паутинка неслышно упала на мрамор. Потом туда же полетело и ее белье.
– Так-то лучше! Ближе к твоей сути… Так и кто же здесь, с позволения сказать – про-сти-тут-ка? – последнее слово он произнес с видимым удовольствием, отчеканив его по слогам прямо ей в лицо. – Давай, Катрин, ноги раздвинь. У тебя это хорошо получается.
– Да как ты смеешь! – оскорбилась Катрин, все еще пытаясь отпихнуть его. – Я уж и чулки надеть не имею права без того, чтобы меня обозвали шлюхой?!
– О правах ты хорошо помнишь. А как насчет обязанностей? Ты собираешься выполнять обязанности? Обслужила Кортеса? Теперь моя очередь.
– Андрей, что ты говоришь, ради бога! – взмолилась Катрин. Наконец до нее дошло, что в стремлении отплатить ему она явно перестаралась. У Орлова, похоже, помутился рассудок. Грубость любовника не просто удивляла, Катрин по-настоящему испугалась. Она не знала его таким. Ироничный и язвительный, он никогда не был жестоким, словно революционный матрос. Его взгляд, неподвижный и ледяной, в котором вообще отсутствовали какие-либо чувства, приводил Катрин в ужас.
– Не надо… – прошептала она без всякой надежды, что он ее услышит. Но он услышал и злобно рассмеялся.
– Не надо? То есть как? Ну ты и лицемерка, Катрин! Весь вечер вела себя, как течная кошка – так сейчас получишь по полной!
– Тебе следует поучиться хорошим манерам, – процедила она. – Мне осточертело твое хамство.
– Неужели?..
Тут он ударил Катрин в грудь и опрокинул