Адвокат бросил взгляд на профессора, и продолжил:
– Что ж, тактику выберем следующую. Во-первых, будем настаивать, что здесь не было предварительного сговора, а, напротив, было подстрекательство к совершению преступления со стороны… тех малознакомых вам лиц; во-вторых, у нас не кража, а лишь покушение; на сумму менее 1000 рублей. На суде пригодится хорошая характеристика с места учёбы. Роман Алексеевич нам ее обеспечит.
И, пожалуйста, не расстраивайтесь так. Все это можно уладить. Отделаемся административкой.
И, повернувшись к Роману Алексеевичу, добавил:
– А по нашему предыдущему вопросу все готово. Электронкой скину тебе: ознакомишься, если все устроит, дадим делу ход в таком виде.
Вероника не знала, о чем речь, а пояснять для неё не стали. Вникать в чужие дела было невежливо, и Ника сделала вид, что не слушает.
Уже уходя, в дверях, пожимая руку профессора, адвокат вымолвил:
– Очень рад был познакомиться с вами, Вероника. Примерно так я вас себе и представлял.
Ника смутилась, а мужчина продолжил:
– Рома мне о вас рассказывал. Обязательно звоните, если будут вопросы! Всего хорошего!
Едва за адвокатом закрылась дверь, девушка устремила вопрошающий взгляд на профессора:
– Это что сейчас было? Почему он так сказал?
– Видимо, хотел быть любезным.
– Постойте-ка, вы… рассказывали ему обо мне?
– Думаю, что без посторонних мы все же можем общаться на «ты»…
– Хорошо… И при каких обстоятельствах ты рассказывал ему обо мне?
Со вздохом неизбежности объяснений, мужчина ответил:
– Олег – хороший юрист. Он будет моим представителем при разводе.
– То есть… вы разводитесь?
– Да, Ника, я развожусь. Прежде в этом не было необходимости, и даже напротив: статус женатого мужчины играл мне на руку. Но в этом маскараде больше нет смысла. И Олег будет представлять мои интересы при разделе имущества.
– И почему же? То есть, это, наверное, не мое дело… но почему вы разводитесь?
– Очень просто: я встретил тебя.
– Меня? Вы разводитесь из-за меня? Вы хотите сказать, что я виновата ещё и в том, что вы бросаете свою жену и… кажется, у вас есть ребёнок?
Мужчина заметно помрачнел и отстранился:
– Точнее, был ребёнок. Об этом очень сложно говорить, даже по прошествии нескольких лет. Да, у нас была девочка, дочка. Но… она заболела, и врачи ничем не смогли ей помочь… сказали, лейкемия, агрессивная форма. У меня так и стоит ее образ перед глазами, как она лежит на больничной койке, худенькая и бледненькая такая…
– Мне очень жаль. Сколько ей было?
– Два с половиной. Знаешь, после ее ухода… будто вся жизнь рухнула. Было трудно понять, зачем вставать и заниматься какими-то делами, трудно найти во всем этом смысл… Тогда и наша с женой совместная жизнь закончилась. Мы просто перестали понимать друг друга, разговаривать. Она переехала обратно