Я знала, что на сегодня врач выписал Урмасу больничный, –всхлипнула я, сглотнула отдающую металлическим привкусом слюну и плотно зажмурила глаза. Я не могла больше видеть разом постаревшее на десяток лет лицо Стеклова, не могла смотреть на объятых ужасом пассажиров – пусть и без злого умысла, но я убила сто пятьдесят человек, я лично принесла их жизни на жертвенный алтарь своей безответной любви. Я всегда понимала, что профессия бортпроводника неотъемлемо сопряжена с риском и я изначально испытывала смутные сомнения по поводу этого рейса, однако, я не могла даже предположить, что трагический финал настигнет меня настолько нелепым образом, да еще и по моей же косвенной вине. Я заслужила самую жестокую смерть из всех возможных и, хотя моей вины уже нельзя было искупить, я воспринимала свою неминуемую гибель в качестве справедливой кары за содеянное. Последней мыслью перед роковым ударом, поставившим жирную точку в моей никчемной судьбе, стало запоздалое сожаление о том, что крушение лайнера не произошло в результате взрывной декомпрессии, когда пассажиры лишаются чувств от перегрузок, и ничего не осознают задолго до столкновения с землей: по крайней мере они умерли бы легко и безболезненно, толком не успев понять, что случилось. А я бы в свою очередь не услышала этих невыносимых криков, адской какофонией звучавших в моем взрывающемся мозгу и полностью стихших только после того, как окружающий мир внезапно рассыпался на мириады светящихся точек и навсегда погрузился в безжизненную тьму вечного небытия.
ГЛАВА VIII
Я никогда не считала себя глубоко верующим человеком и привыкла жить с твердым убеждением, что после смерти человека не ждет ничего, кроме мрака и тлена, а все эти религиозные сказки про чистилище придуманы священнослужителями, великолепно понимающими, насколько сложно заставить человека следовать закону божию, если над ним постоянно не довлеет страх неминуемой расплаты за совершённые грехи. Однако, на практике все оказалось совсем иначе, и когда ко мне начало постепенно возвращаться сознание, я вынуждена была констатировать, что загробный мир существует вопреки ключевым положениям научного атеизма. Более того, судя по нестерпимо высокой температуре окружающей среды, за непредумышленное преступление против человечности я автоматически отправилась прямиком в преисподнюю, благополучно миновав разного рода промежуточные звенья, и теперь моя заблудшая душа с шипением и треском поджаривалась в раскаленной жаровне дабы я на собственной шкуре прочувствовала, каково пришлось погибшим пассажирам авиалайнера.
Я до последнего тянула время и не открывала глаза в инстинктивном страхе увидеть огненные языки адского пламени, жадно тянущиеся к моей обугленной до черноты душе, но отчетливый звук чьих-то тяжелых шагов, внезапно раздавшийся буквально под ухом, вызвал у меня непреодолимое желание разлепить веки. Похоже, за особо тяжкие прегрешения бонусом к классическому набору вечных мук прилагалась еще и личная встреча с самим дьяволом, собственной
