В палате начало светать. И я медленно встаю, чтобы умыться, накинуть халат. И ждать, ждать, когда откроется дверь, и медсестра вкатит столик на колесиках, где будут лежать разноцветные пилюли. Потом она возьмет в четыреста третий раз мою кровь на анализы. Через несколько часов после этого войдет мой доктор, чтобы вновь усталым голосом сообщить мне, что пока без изменений. Возможно, я улыбнусь. Но скорей всего, нет.
Я, правда, пыталась быть оптимисткой первые полгода. Но вы знаете, как таят надежды? Сначала ты чувствуешь маленькое отчаяние, оно погружает тебя в бездну страха. Потом приходит злость. Она сметает всё на своём пути, разрушая последние крохи надежды. И потом наступает тьма.
Я люблю петь с детства. Наверное, это единственное, что еще держит меня на плаву. Когда-то, я мечтала покорить весь мир. Но мир не успел мне покориться. В нашем доме поселилась страшная болезнь. Мне не хочется грузить вас своими депрессивными историями. Мне хотелось бы поведать вам историю о любви. О первой любви. О моей любви.
Вибрация телефона немного встревожила меня. Папа знает, что мне нельзя звонить до двенадцати. Все процедуры я прохожу до обеда. Потом два часа бесцельной прогулки по холлу больницы. Два раза в неделю можно выйти в сквер, но в присутствии медперсонала, родственников или друзей. Я засунула руку под подушку. Телефон вспыхнул зеленым светом и отключился прям у меня под носом. Блин! Вчера я долго сидела в интернете. И забыла поставить телефон на зарядку.
Дверь открылась, и вошла Руби.
– Доброе утро, детка!
Я улыбаюсь, потому что жизнерадостная Руби может заставить кого угодно улыбнуться.
– Привет! – я пытаюсь не показывать, как мне грустно, что эти дни все так похожи друг на друга. Руби пытается всегда громко шутить, когда вводит иглу в вену.
– И ты представляешь, что отвечает мой сын Бобби?
Я пытаюсь не смотреть на кровь, скользящую по резиновой трубке. Я поднимаю голову и вижу седые волосы на голове Руби. Мне всегда она казалось молодой и довольной жизнью. Такие, как она не должны стареть. Они должны вечно оставаться молодыми, чтобы приносить счастье и радость, таким, как мы. Снова депрессивные мысли!
– Дина?
Я смотрю на Руби, и слезы предают меня. Они катятся по моим щекам, и я не в силах совладать с собой.
–Детка! – Руби обнимает меня. И мне на мгновенье становится легче.
– Мне пора. Ладно? Я зайду попозже. Можем посидеть в сквере, – обнадеживающе произносит она.
– Мне нельзя. Я уже выходила два раза на этой неделе.
Руби подходит к двери, затем оборачивается и подмигивает мне.
– А мы никому не скажем.
Я киваю и смотрю, как она закрывает за собой дверь. Я благодарна ей за то, что она верит в меня. Но я понимаю, что правила нельзя нарушать. И Руби об этом знает.
2
Все утренние процедуры окончены. Я собираю волосы в хвост, надеваю кенгуруми и выхожу в холл. В холле работает большой плазменный телевизор. Когда выпадает смена Руби, она всегда включает мне мтв. А в обычные дни здесь крутят видео про диких животных. Я поудобней усаживаюсь в кожаное кресло и принимаюсь смотреть музыкальные клипы. Двери лифта за моей спиной шумно открываются, и я поворачиваю голову, чтобы взглянуть, кто пришел. На моем этаже нет чужих посетителей. У нас всего пять палат. Я живу в самой дальней. Напротив моей палаты живет Эндрю. Он уже в возрасте. К нему часто приходят его дети и внуки. Две очаровательные близняшки. Иногда я путаю их. Молли называю Долли, и наоборот. Они всегда смеются надо мной в такие моменты. Хотя, иногда, в моей голове закрадываются мысли, что они просто разыгрывают меня, притворяясь друг другом. В первой палате, которая ближе к холлу живет Льюис. Иногда мы с ним пересекаемся. Но очень редко. Он практически никогда не выходит из своей комнаты. Из слов Руби, я узнала, что у него последняя стадия. В такие минуты я не знаю, как вести себя с людьми. Ну вот! Отчаяние снова хочет поселиться в моем сердце. Продолжаю. В палате напротив Льюиса лежит Стелла. Мы с ней недолюбливаем друг друга. Хотя нас многое объединяет. Например, рак. О да, болезнь сближает чужих людей и отталкивает от нас самых близких.
Этот мир очень жесток. Мама ушла от нас, когда мне было пять лет. Они часто ссорились с отцом. Это так больно, когда ты делишь любовь между двумя родителями. После долгих скандалов, ругани и ежедневного битья посуды, она просто вышла из дома и не вернулась. Маленькой, я часто верила в то, что она обязательно вернется за мной. Ведь дети должны быть с мамой. Но проходили года, и Санта Клаус три года подряд не исполнял моих желаний. И только сейчас я понимаю, как мне повезло с моим стариком. Для меня он лучший отец в мире! И мне очень жаль, что он проходит это вместе со мной.
До болезни мы мечтали