– Да, только не на вечеринке, а на конференции. А все остальное – до ужаса точное предположение.
– Я экстрасенс, – сказал Чарли. – В тех случаях, когда это связано с тобой.
– И не имеешь ни малейшего представления о том, что происходит в головах твоих пациентов.
– Пусть лучше они сами совершают эти открытия, – возразил Чарли. – Находят скрытые в своих душах золотые россыпи.
– Или картофельные поля, – сказала Оливия. – Ни на что другое ты их не вдохновишь… Алло? Алло?
Чарли перезвонил:
– Я тебя только что поблагодарил, потому что картофель – более питательный продукт.
Оливия хмыкнула:
– Наверное, это я и имела в виду. Алло? О господи! Алло?
– Да здесь я, здесь, – сказал Чарли. – Связь барахлит.
– Слушай, давай поговорим, когда я вернусь в Оксфорд. Мне тут еще нужно поработать, внести последние правки.
– Да ты не волнуйся, все равно твою книгу никто читать не будет.
Оба успели рассмеяться, и сигнал снова пропал. Чарли горячо поддерживал идею Оливии превратить диссертацию в книгу и звонил, чтобы поддержать сестру. Несколько дней назад они обсуждали одну актуальную статью, которую Оливия обязательно хотела включить в текст, для чего и потребовалась новая редактура. В ходе описанного в статье эксперимента лабораторных мышей обдавали сладковатым апельсинным запахом ацетофенона, сопровождая это легким электрошоком. Неудивительно, что мыши, которых в течение трех суток били током по пять раз в день, «стабильно демонстрировали страх», учуяв ацетофенон. Для общепринятого взгляда на наследование проблему составляло то, что потомство этих мышей, которое не подвергали электрошоку, тоже проявляло ацетофенонобоязнь. Более того, она наблюдалась и в третьем поколении непуганых мышей. Самки, которые производили на свет новые поколения, не подвергались воздействию тока, чтобы исключить передачу ацетофенонобоязни в утробе, а к тому же проводилось искусственное оплодотворение, чтобы исключить распространение слухов иными мышиными методами. Исследователи не могли понять, каким образом ацетофенонобоязнь повлияла на химические реакции в организме, которые привели к изменениям экспрессии генов, закрепившимся в сперме «напуганных» самцов. Ортодоксальная теория случайных мутаций утверждает, что набор ДНК в организме складывается в момент зачатия. С этой точки зрения невозможно, чтобы приобретенная негативная реакция закрепилась в ДНК и стабильно передавалась по наследству. Именно подобный неординарный подход к проблеме наследования делал эпигенетику интересной областью исследований.
На табло над входом в вагон Оливия прочла названия следующих станций. До Хоршема оставалось три остановки. Она поняла, что больше не сможет сосредоточиться на работе, но дала себе слово, что к воскресенью, за то время, что будет гостить у Фрэнсиса,