Идея казалась вполне стоящей, однако для разговора с купцом вначале следовало поладить с ретивым капитаном и его людьми.
– Мы не хотим кровопролития, – негромко сказал Ульдиссиан, взглянув в глаза капитана, взиравшего на него с осуждением.
С этими словами он еще шире развел в стороны руки. Кони стражников – особенно тех, кто находился в середине – неуверенно перебирая копытами, попятились к обочинам тракта. Движения их очень напоминали некий ужасный, причудливый танец. Кое-кто из стражей с руганью и криками принялся разворачивать скакунов назад, но все старания всадников оказались тщетны.
Первым понял, в чем дело, их капитан.
– Взять! Взять этого! – во все горло завопил он, указывая на Ульдиссиана.
Но как он и те, кто рядом, ни шпорили коней, кони упорно пятились к обочинам. Несмотря на все потуги раздосадованного капитана, посреди дороги в строю образовалась изрядной ширины брешь.
– Мендельн, ты с остальными жди здесь. Серентия, идем к этому мастеру Фахину.
Оба прошли мимо стражников, которые никак не могли до них дотянуться. Невидимые преграды, сотворенные Ульдиссианом, надежно удерживали конных на противоположных сторонах тракта.
Передняя повозка почти развернулась назад, но две прочие по-прежнему оставались от этого далеки. Поравнявшись с первой, Ульдиссиан взмахом руки заставил возницу взглянуть на него.
– В которой повозке мастер Фахин?
– В… э-э… в средней!
Кивнув в знак благодарности, Ульдиссиан повел Серентию к средней повозке.
Стражник, сидевший на козлах второй повозки рядом с возницей, поднял копье, собираясь метнуть его в незваных гостей, но с запозданием обнаружил, что древко намертво прилипло к ладони, и упал на возницу. Оба неминуемо рухнули бы наземь, но Ульдиссиан уберег их от беды. Если кто-либо из людей купца будет ранен либо погибнет, заручиться его помощью не удастся наверняка.
Обойдя повозку сзади, они остановились у дверцы, ведущей внутрь. Стоило Ульдиссиану того пожелать, дверь распахнулась настежь.
Изнутри навстречу обоим с воплем выпрыгнул еще один стражник.
Однако не успел он миновать в прыжке и фут, как отлетел назад, отправленный Ульдиссианом к противоположной стенке. Приземлился страж мягко, благополучно, но обнаружил, что больше не может сдвинуться с места.
Слева в дверной проем выглянул грузного сложения человек с украшенным самоцветами кольцом в носу. В волосах его, некогда угольно-черных, обильно серебрилась седина. Лицом он был не так смугл, как Сарон, но все же гораздо темнее Ульдиссиана с Серентией.
– Что ж, я перед вами, – с достоинством объявил он.
Несмотря на изрядную полноту и роскошь наряда (одних украшений из чистого золота хватило бы, чтобы кормить родную деревню Ульдиссиана целый год), себялюбивым скупцом, знать не желающим о нуждах остальных, Фахин вовсе не выглядел… однако это еще не значило, что он непременно