Проповеди этого привлекательного учения способствовал факт, внешне напоминавший чудо. Этот проповедник оказался уникальным биологическим явлением среди жителей Патагонии. Когда у многих из его сверстников наблюдались признаки старения, он сохранял физическую молодость. Он обладал также и сексуальной энергией, которая казалась сверхъестественной для окружавших его людей. И поскольку сексуальные запреты были неведомы, он с таким пылом упражнялся в любовных утехах, что имел любовниц в каждом селении, и вскоре его потомство исчислялось сотнями. Его последователи старались изо всех сил быть достойными его в этом отношении, хотя и с меньшими успехами. Но проповедник сохранял не только физическую молодость. Он не потерял и поразительно молодую живость ума. Его сексуальная расточительность, хотя и поражавшая его сверстников, была в нем всего лишь контролируемыми всплесками избытка энергии. Она вовсе не истощала, а, наоборот, освежала его. Теперь же, однако, такой избыток уступил место более умеренной жизни, заполненной работой и размышлениями. Как раз в этот период он мысленно начал отделять себя от своих приятелей. К двадцати пяти годам, когда уже большинство жителей Патагонии глубоко погружаются в колею привычного ограниченного мышления, он все еще продолжал бороться с чередой наплывающих идей и стремительно набрасывался на неизведанное. Не достигнув еще и сорока лет и находясь в первозданной физической форме, он собрал все свои силы и посвятил себя тому, чтобы создать собственное тщательно обдуманное и вполне зрелое учение. Это учение, выражавшее его хорошо продуманный взгляд на существование, оказалось почти совершенно непонятным жителям Патагонии. Хотя в некотором смысле оно было отражением их собственной культуры, правда, на таком уровне жизненной энергии, которого когда-либо смогли бы достичь очень немногие из них.
Кульминация произошла, когда во время церемонии в главном храме столичного города, пока все верующие прихожане лежали в прострации перед ужасающим изображением Создателя, нестареющий пророк уверенным размашистым шагом подошел к алтарю, внимательно оглядел первые ряды прихожан, разразившись громкими раскатами смеха, звучно похлопал статую Бога и воскликнул: «Безобразный урод, я приветствую тебя! Не как всемогущего, а лишь как самого великого из