– Проклятье! – вдруг громко выругался Тим, но эти слова дошли до меня с задержкой.
Машину вдруг сильно тряхнуло, и я услышала скрежет и треск. Стакан выпал из рук, меня дернуло вперед.
И время словно замедлилось, но лишь на мгновение.
Толчок.
Второй удар сотряс машину и нас, в ней сидевших. Он сильнее, резче, быстрее. Громче. Он реальнее.
Внутри у меня все перевернулось. Удар сбросил меня с заднего сиденья, швырнул к пассажирскому месту рядом с водителем, и я пролетела мимо него. Плечо пронзило болью, мир вокруг расплылся, исчез в непроглядном тумане.
Непроизвольно закрыв глаза, я лихорадочно шарила руками в воздухе, искала хоть что-нибудь плотное. Опору, за которую можно ухватиться. Но тут я совсем потеряла ориентацию в пространстве.
Все смешалось, превращаясь в хаос – шум, запах, ощущения, мысли.
Крики, осколки, тьма, блики света, музыка, которая все играла.
Боль.
Удар.
Все затянуло чернотой.
2
Нора
Страшный холод. Тьма… непроглядная тьма.
Незнакомая комната. Я озиралась по сторонам, отчаянно пытаясь найти выход. Кричала, стучала по матовым плиткам. Они выстраивались черными рядами одна за другой, превращаясь в море. Рыдая, я умоляла Пустоту о помощи, но в ответ слышала лишь насмешливое эхо. Я рухнула на пол. На мне белая ночнушка – впервые ее вижу. Это не моя. Ослепительно белая, без единого пятнышка, она похожа на свет, на язычок пламени в темноте.
На свечу, горевшую в ночи.
Я уткнулась лицом в колени. Голые ступни окоченели. Я цеплялась за ночнушку, будто она единственная моя опора.
Придумать бы какой-нибудь способ сбежать из этого холодного места или хотя бы забыть о нем… И тут в моем пустом сознании появились образы. Я услышала чью-то речь. Веки налились тяжестью, а когда я закрыла глаза, то мысли стали яснее, голоса громче.
Я почувствовала под собой песок. Рядом лежало большое цветастое полотенце, которое в лучах солнца казалось особенно ярким. Холод исчез, уступив место палящему влажному зною. Так жарко. И я больше не одна. Напротив сидел щуплый голубоглазый мальчик со светло-русыми волосами. Рядом с ним была красивая гитара.
Мальчику лет девять или десять. Он смотрел на меня так доверчиво. С моих губ сорвались слова, громкие, четкие, решительные и немного детские:
– Ты должен пообещать мне. И врать нельзя, Сэм.
Я пропустила песок сквозь пальцы. Мальчик, скрестив руки на груди, нахмурился:
– Отвечу иначе, и ты очень расстроишься. Я не хочу тебя расстраивать.
– Неужели ты в это не веришь? – изумленно спросила я.
– Не знаю, – покаянно признался он. – Но не хочу, чтобы ты плакала. Хочу, чтобы ты была счастлива.
Я что-то ответила, но сама себя не услышала из-за заигравшей мелодии. Она возвышалась над всеми прочими звуками, словно Бог.
Я резко