– Нет, я никого не видел. – Кажется, писатель ответил искренне. – А может, я попросту не заметил. Я был сильно погружен в свои мысли, знаете. Что-то прорвало у меня, я как будто бы вживую увидел своих героев…. А когда я о чем-то задумываюсь, то я ничего вокруг не замечаю. В буквальном смысле этого слова…
– Ну да, ваш роман, – слепил нарочито понимающее лицо Евгений Николаевич и продолжил казенным сухим голосом: – Итак: вы заметили тело. Каковы были ваши дальнейшие действия?
Писатель пожал плечами:
– Никаких особых действий не было. Я наклонился, увидел, что женщина мертва и сразу позвонил в полицию.
– Вы сразу поняли, что она была убита?
– Когда я подошел, думал, что ей стало плохо. Хотел чем-то помочь, а когда увидел ее лицо, то сразу доагадлся, что ее убили.
– Вам эта женщина… была знакома? – спросил начальник следственного отдела и застыл в ожидании ответа.
– Нет, – с некоторым удивлением в голосе ответил Фердинанд Альфредович, глядя на замершего в ожидании ответа подполковника юстиции. – Откуда же мне ее знать?
Подошел участковый старший лейтенант. Доложился, слегка вытянувшись. Подполковник Размолов неодобрительно покачал головой.
– Запоздались вы, товарищ старший лейтенант, – сделал ему замечание начальник следственного отдела Управления. – Мне кажется, участковый первым должен прибывать на место происшествия.
– Мне только что сообщили, товарищ подполковник, – не очень уверенно ответил старлей, и все мы почувствовали стойкий запах перегара.
– Вы знаете эту женщину? – поморщившись, спросил старшего лейтенанта Евгений Николаевич.
Участковый наклонился и какое-то время всматривался в лицо жертвы. Потом выпрямился и уверенно произнес:
– Мне знакома женщина. Это Резинкина Кира Матвеевна.
– И кто она? – уже без пренебрежения посмотрел на участкового уполномоченного Размолов.
– Пенсионерка, – ответил старший лейтенант, стараясь дышать в сторону. – Работала учительницей начальных классов в школе номер восемь по улице Разведчиков. Я у нее учился с первого по четвертый классы. Да и многие из жителей нашего города у нее учились, – добавил старлей, – школа-то эта была очень хорошей. Теперь она называется гимназией номер четыре. Совсем недалеко отсюда, – произвел участковый жест рукой в сторону.
Все дружно посмотрели в указанное направление, как если бы рассчитывали за плотным строем деревьев рассмотреть примечательную гимназию. Я не явился исключением, – повернул голову так, что хрустнули позвонки. Однако увидел лишь торчавшие во все стороны ветки кустов, в поздневечерний час почти черные от густой листвы, и одиноко стоящую сосенку, ветки которой росли только около самой вершины, делая дерево