С минуту он объяснял ситуацию, яростно размахивая руками, затем аудитория, согласно кивая головами, разбирала инструмент и приступала к работе. Гоча успел завести в полку обширные связи. В приватной беседе он как-то посетовал, что из взятых в дорогу 3000 рублей осталось совсем немного, и я тут же вспомнил о своих двадцати. Но оставшиеся деньги делали свое дело, притягивая к нему случайных людей. В чайную Гоча не ходил и говорил, что в случае необходимости купит ее вместе со всеми продуктами, мебелью и буфетчицей.
В столовой грузины никак не могли понять, что выставленное на стол делится поровну. В первый день за завтраком севшие с краю сожрали все масло и сахар, остальные же в недоумении озирались, ожидая, когда принесут еще. После обеда новоиспеченные воины шумной бараньей толпой сбивались в бесформенную отару, с натяжкой именуемую строем, и, засунув руки в карманы, топали в казарму. Строевой шаг явно не клеился, но их пока и не напрягали, они еще не понимали, куда попали. В казарме они рассаживались отдохнуть по кроватям, некоторые забирались прилечь на второй ярус. Гоча брал в руки привезенную с собой гитару и красивым, мелодичным голосом пел «Чито-грито» из «Мимино», подражая Вахтангу Кикабидзе. Получалось неплохо, и мы слушали с удовольствием. На попытки объяснить, что сидеть и тем более лежать на кроватях запрещено, реагировали удивленно и бурно, наивно полагая, что кровати только для этого и предназначены, а также ссылаясь на лежащих в любое время старослужащих. Поведение их раздражало, но мы терпеливо ожидали, тем более что основное время приходилось проводить в нарядах. Времена стояли строгие, андроповские, в случае чего грузины заложат не раздумывая. До присяги оставались считанные дни, она была назначена на 15 мая, мой день рождения. После присяги их раскидают по дивизионам, а оставшиеся в батарее 5 человек растащат по одному на взвод.
С духами начнут плотно работать. Гонор в первый же день существенно поубавится и вскоре совсем исчезнет. Национальная гордость в считанные дни будет затоптана сержантскими сапогами, ярко иллюстрируя строку из микродембельского тоста, и каждый из них, став обычным черепом, сольется с безликой и голодной серо-зеленой духовской массой. Положение их к тому же усугубится тем, что в первые дни службы, не обременяя себя запоминанием элементарных русских слов, они, в отсутствие переводчика, начнут сильно страдать от незнания языка, пытаясь понимать команды по ответным действиям окружающих. Хотя уже через пару недель незнакомые слова наполнятся конкретным содержанием, а через месяц-другой большинство нацменов будут вполне сносно изъясняться на государственном языке, а уж материться-то… Впоследствии я даже немного завидовал им –