Если до него доберусь…
– Идем уже, доела! – грубо прервал мои размышления Айкен Драм. А когда я встала, схватил меня за руку и потащил за собой.
Из каморки… по полутемному узкому коридору со множеством поворотов… или широкому, светлому и прямому?
Я потрясла головой, заозиралась, пытаясь притормозить, а потом и вовсе вырвала ладонь из цепких пальцев маленького невежи.
Да, все так! Стоило остановиться, и смутные видения обернулись вполне себе четкой действительностью: коридор был невообразимо широк и чудесно освещен. Стены, обшитые зеленой тканью с лиственным узором, уходили ввысь метра на три. Потолок ярко мерцал изумрудными огоньками. Никаких окон – но по обе стороны, заменяя их, ниши, задернутые изящными гардинами. А под ногами мелкая мраморная плитка травяного оттенка…
Вот только едва я поворачивала голову, как вся зелень сменялась мрачными серо-коричневыми тонами, потухший потолок нависал почти над самой головой, пол устилало невзрачный камень, а от ниш не оставалось и следа.
И я не стала сопротивляться, когда брауни, неразборчиво выругавшись, снова дернул меня за собой.
– Айкен, а что тут на самом деле? – спросила, не переставая оглядываться и закрывая то один, то другой глаз.
– Не то, что ты видишь! – насмешливо откликнулся недорослик и вдруг остановился, толкнул меня вперед. В дверь, на мгновение показавшуюся просто проломом в полуразрушенной стене.
А потом я увидела, что за дверью, и истерически завизжала.
Пауки! Огромные, как слоны! Как чудища из бездарного фильма ужасов – но совершенно реальные, с тускло горящими оранжевыми глазами! Около двух десятков в помещении величиной с трехкомнатную квартиру, они ритмично шевелились и… и…
Не пытались накинуться на меня.
Но с того не легче!
Я продолжала визжать, пытаясь отпрянуть, выбежать назад. Только крошка-брауни оказался неожиданно сильным.
Меня пихнули вперед, тут же придержали, чтобы не упала, а потом оглушительно проорали:
– Стаах-кре-ламидо!
И все изменилось.
Кроме света: в помещении было не темно. Было так, словно за окнами дождливый день – сумрачный, серый, тоскливый.
И девушки – вовсе не пауки! – сидевшие за прядильными станками, казались тоже серыми, даже чуть прозрачными, туманными какими-то. Они, не отрываясь, работали: тянули нити, нажимали педали. Колеса станков крутились с едва слышным скрипом. Поглощенные своим занятием пряхи даже не обернулись на нас.
Мирная такая картина, на самом деле… Словно со старинной черно-белой фотографии.
Вот только я не была уверена, что эта картина реальна.
Ноги подогнулись от пережитого ужаса, и пришлось сесть прямо на пол, серый и холодный.
– Глазастая какая! – злобно пробурчал над ухом Айкен. – А все воля твоя затребованная!
Я молча подняла на него глаза. Не знаю уж, что рассмотрел в моем взгляде брауни, но вдруг кашлянул и несколько смущенно сказал:
– Да