ГЛАВА
XVIII
Жаркий июль сменился душным, засушливым августом, а температура воздуха в Столице вот уже второй месяц подряд не опускалась ниже отметки в тридцать градусов тепла. Как назло, у меня вышел из строя автокондиционер, и для его ремонта я вынуждена была отогнать машину на СТО. Пока техники разбирались с климат-контролем, я почти неделю ездила на работу на общественном транспорте и каждые утро и вечер по чем свет стоит костерила несправедливую судьбу, подбросившую мне столь ощутимую подлянку. На фоне всепроникающего запаха застарелого пота я уже и не знала, что хуже – мощный табачный выхлоп, крепкое алкогольное амбре, приторный аромат концентрированных духов или чьи-то небритые подмышки, размеренно покачивающиеся в такт движению аккурат у меня под носом. Не в меньшей степени меня угнетали работающие через пень-колоду терминалы оплаты, хамоватые водители, будто бы специально забывающие, что они везут в салоне пассажиров, а не дрова, дети в грязной обуви, сидящие на руках у родителей и невозбранно болтающие ногами во все стороны, разного рода торопыги, начинающие ломиться к дверям остановок минимум за пять и потом загораживающие проход, агрессивно выставив локти, а также телефонные болтуны, умудряющиеся даже в плотной толпе хитро зажать мобильник между плечом и ухом и всю дорогу без устали трещать обо всякой ерунде. Моя ненависть к окружающему миру достигла апофеоза, когда ловкий карманник едва не вытащил у меня портмоне с банковскими картами и паспортом, и если бы я в последний момент не заметила подозрительные шевеления в районе сумки, американский вояж неизбежно накрылся бы медным тазом, так как с нашей поголовной бюрократией, я бы черта с два успела восстановить украденные документы. Лобовое столкновение с жестокой реальностью заставило меня в корне пересмотреть свое отношение к пробкам: многокилометровые заторы, в которых я порой куковала по несколько часов, больше не казались мне вселенской катастрофой, и сейчас я с мрачной ухмылкой вспоминала, как в подобных ситуациях искренне завидовала людям, перемещающимся на метро. Возможно, за годы владения личным автомобилем во мне невольно развился определенный снобизм, но сейчас я бы ни за какие коврижки не согласилась присоединиться к армии «безлошадных» соотечественников. Мужественно претерпевать лишения я была готова только в течение непродолжительного периода и впадала в панику от одной лишь мысли о том, что вся моя жизнь пройдет в этой вонючей «скотовозке», поэтому день, когда я снова села за руль и почувствовала себя «белым человеком», ознаменовался для меня поистине величайшим ликованием. В офис я прикатила в прекрасном расположении