– Это правда не лечится?
Тася вытащила его из невесёлых размышлений. Но Илья не сразу понял, о чём она говорит.
– Что?
– Моё заболевание… психика. – он не отвечал. – Мама сказала, что ты врач.
– Я хирург, Тась. В психиатрии не секу. Прости.
Ну не говорить же ей, что всё верно сказал доктор-психиатр. Медицина не научилась за столько лет исцелять душевнобольных. Всё, что можно сделать, это выписать таблетки и наблюдать. Пока смерть не разлучит, так сказать. Эта связь заболевания и пациента крепче любого союза. Вот и подумалось Илье именно так: пока смерть не разлучит. Глупость, конечно. Чёрный юмор. Надо бы как-то поддержать девчонку. Проще простого сказать: моя хата с краю. Я могу тебе аппендицит вырезать, а психиатрия – не моё. Но поддерживать Илья был не мастер. Это же не доски отдирать голыми руками от оконных рам…
– Чего поделываете? – на крыльцо, зевая и кутаясь в плед, вышла Галя.
– Мам, ты чего? Тут тепло.
– Да? А в доме не очень.
– Мы тут вот… завтракаем. – показал Илья на остатки трапезы.
– Мама, Илья хочет омлет. Я могу сама сделать. Мы просто тебя будить не хотели.
– А знаешь, что? Сделай! Я бы тоже не отказалась от омлета.
Галя села на крыльцо, прислонилась к перилам. Тася убежала в дом, готовить омлет. Илья внимательно посмотрел на лицо женщины. Она была какой-то бледной и осунувшейся. Всего только ночь назад, поздним вечером, Илья уходил отсюда и видел перед собой красивую цветущую женщину. И что же случилось?
– Почему ты не выспалась?
– На новом месте всегда плохо сплю. – уклончиво ответила Галя.
– Все люди на свежем воздухе спят, как убитые. – сказал Илья. – А ты, значит, особенная у нас?
Галя пожала плечами. Ей было холодно и хотелось спать. Напала какая-то тоска, зудящая внутри о том, что она совершила ошибку. Что не надо было уезжать из Москвы. Ведь какие-то деньги у неё оставались от лучших времён. На несколько месяцев аренды вполне хватило бы. Можно было снять комнату вместо квартиры – это дешевле вдвое. И сидеть в той комнате, спокойно пережидать бурю. И даже можно было бы правда подрабатывать официанткой. Да хоть курьером! Кем угодно работать и ждать, пока об её исполинском косяке перед Риммой Михайловной, имеющей вес в их сфере, все забудут.
Галя не успела уснуть ночью, потому что услышала шаги. Ей стало страшно. Она замерла, чувствуя холодок, разливающийся в груди. Шаги были лёгкими, спокойными. Звук перемещался. Через весь коридор второго этажа, и к лестнице. Гале стало просто невероятно жутко. Она хотела спрятаться под одеяло, но решила,