Флоэма упрямо не показывалась. Арсений подумал, что, скорее всего, у неё действительно депрессия. Вполне могло быть, весной мизи склонны к депрессии и порою к агрессии, этого не стоило забывать.
– Я сажусь за инструмент, – предупредил Арсений. – Начнём нашу встречу.
Арсений заметил движение справа, краем глаза. Поворачивать голову не спешил, Флоэма могла отреагировать чрезмерно, но скосил глаза к прозрачной стене. Ховер. Машина, качая бортами, держалась к югу, солнце играло на фонаре. Всего лишь ховер. Интересно, у Нюты-Марии есть ховер? Наверняка, вряд ли она добирается до башни общественным транспортом. У таких, как Нюта-Мария, должен быть ховер, иначе какой смысл…
Арсений остановил мысли и сел за рояль. Размял пальцы. Классика. Мизи предпочитает классику. Начнём. Вариации Гольдберга.
Пальцы слушались плохо, сказывался вчерашний Митридат, Арсений сконцентрировался.
Коснулся клавиш…
Сегодня надо сыграть что-нибудь попроще, подумал Арсений. Что-нибудь успокаивающее, простое, классическое. Лунную. Нет ничего более классического, чем Лунная соната.
– Лунная соната, – объявил Арсений. – Бетховен.
Он начал играть.
Его самого всегда успокаивала музыка. Арсений начинал играть и через минуту чувствовал, как мир потихоньку отступает, остаётся лишь музыка и музыка. К тому же за игрой смена проходила быстрее.
– Эта музыка говорит нам о мире, в котором мы живём. О природе, о любви, о том, что великое искусство проистекает из самой сущности бытия. Искусство повсюду. И сегодня мы поговорим не только о музыке, сегодня мы обратимся к поэзии…
Арсений играл и рассказывал, Флоэма не показывалась и оставалась бесшумной.
И пылок был, и грозен День,
И в знамя верил голубое,
Но ночь пришла, и нежно тень
Берёт усталого без боя.
Обитель оставалась подозрительно безжизненной.
На секунду Арсений с надеждой подумал, что эта сука сдохла. Жрала с утра собственную шерсть, жрала – не могла остановиться, пока не подавилась и не задохнулась. И лежит сейчас где-нибудь, околевшая, с высохшими глазами…
Арсений тут же отогнал эти неладные мысли. Если Флоэма сдохнет… Это катастрофа. Новое место вряд ли удастся найти сразу, потребуется как минимум год. И вряд ли это место будет таким же хорошим…
Арсений прикусил язык и мысленно пожелал Флоэме здоровья, долголетия, хорошего настроения, бодрости и всего-всего прочего.
– Поэзия Серебряного века ценится как знатоками литературы, так и широкой публикой. Серебряный век подарил миру множество прекрасных имён, но даже среди них фигура Иннокентия Анненского стоит особняком. Анненский – ведущий представитель интеллектуального направления в русской поэзии, предтеча Блока, Гумилёва, Тарковского…
Она возникла, вдруг появившись на одной из бархатных лежанок. Арсений