– Испугались, – добавила ведунья. – Как дети.
– Прекрати, – разозлился Коварж, – мы побежали, а Морозыч вдруг как с цепи, увидел, что якутенок по кабинам рылся, шею ему сломал, потом на хозяина, даже рана его не остановила… сначала, а потом успокоился, но поздно… сказал, что этот его, из будки, но я ничего не понимаю…
Голос его предательски дрогнул. Навалилось ощущение безысходности, страх, усталость, все вместе давило на виски, шею, скручивало внутренности.
– Я, наверное, тоже поеду, – сказал он, – за помощью. Мертвых только надо в тепло…
– Коварж, – обратилась к нему ведунья. – Ты веришь в Деда Мороза?
– Чего? – не сразу понял он. – В деда…
– В Деда Мороза. Раздает подарки хорошим детям. Господи, Коварж, ну не тупи ты, как ребенок. Веришь?
– Не верю!
– А в плохого Деда Мороза?
– Какого?
– Такого. Плохой волшебник. И подарки раздает плохие.
Нехорошая догадка шевельнулась в голове.
– Вы хотите сказать…
– Хочу. И скажу. Этот Димыч что-то вам говорил? Трогал вас?
– Не помню…
– Вспоминай.
На стоянке шумел ветер, гонял под ногами ледяные крупицы, чего-то нашептывал. И казалось, что мертвые просто спят, вот-вот они встанут и отправятся в кафе, снова пить, снова кутить и встречать Новый…
– Тронул! – вспомнил Коварж. – Вспомнил! Он тронул… и сказал… сказал, что… не… бляха, как же сказал… ну… сказал, не доживешь до Нового года. Бляха…
Ведунья молчала. Смотрела на него, как на приговоренного.
– Бред какой-то, – тихо сказал Коварж. – Херня.
– Открой свою будку.
– Зачем? Думаешь, что и у меня…
– Открой.
– Ты мне скажи, какого черта…
– Откроешь, скажу. Ну? Хочешь жить?
Он чертыхнулся, но подчинился. Сознание, все мысли каким-то чудом балансировали на грани здравого смысла, он пытался найти всему происходящему рациональное объяснение. Но какое-то непонятное чувство, древнее, как мир, подсказывало, что все происходящее уже давно находится за гранью нормальной, объяснимой физическими законами, реальности.
И ведунья, проклятая девчонка, будто бы сама была из другой реальности, другого мира, где другие законы. Потому-то он и подчинился ей, в надежде, что она все объяснит и поможет выбраться из дерьма, в которое превратился этот еще не наступивший Новый год.
– Вот, – Коварж распахнул будку. – Видишь, кондеи. Нет у меня гробов. И мертвецов нет…
– Не радуйся этому, – сказала ведунья, глянула на мертвого здоровяка. – Этот, как его, Морозов, ему ваш Димыч что-то говорил? Трогал?
– Трогал, – на удивление быстро вспомнил Коварж.
Потому что Димыч так же быстро вызвал у него неприязнь.
– А что сказал?
– Э-э-э, про злость чего-то. Эмоции. Кажется, разозлишься – пожалеешь. Это он что, он так…
– Подарками вас наградил.
– Твою мать, – выдохнул Коварж, – получается…
– Получается, –