Предначертание. Том I. Наталья Антарес

с поиском наиболее действенных схем по введению родителей в заблуждение я целыми днями ходила мрачнее тучи, отказывалась от еды, ссылаясь на полное отсутствие аппетита, не принимала участия в семейных посиделках у телевизора и крайне вяло реагировала на старания возвратившегося из очередного рейса отца меня расшевелить. Я всячески давала родителям понять, что любовная драма нанесла мне удар в кровоточащее от боли сердце, и разлука с Эйнаром повергает меня в глубочайшую тоску. Первое время я намеренно провоцировала гнев мамы недвусмысленными порывами нарушить запрет и очертя голову броситься в объятия Эйнара, а один раз даже нарвалась на бурное выяснение отношений после того, как прямым текстом сообщила, что мои чувства по-прежнему сильны. У родителей создавалось впечатление, что хотя им и удалось меня прогнуть, я продолжаю чахнуть, сохнуть и терять интерес к окружающему миру, что весьма негативно сказывается на моих успехах в учебе, и если не принять срочные меры, я в знак протеста могу запросто завалить годовые контрольные и завершить последнюю четверть в малопочетном статусе двоечницы, поэтому когда я невнятно буркнула за завтраком что-то о курсах английского, мама заметно оживилась в надежде, наконец, вывести меня из тупой апатии. Дальше всё оказалось делом техники – родители испытывали передо мной чувство вины, а я не давала им не единого повода усомниться в своем расставании с Эйнаром. А затем подключилась тяжелая артиллерия в виде якобы готовой составить мне компанию Симки, и неприступная крепость маминого недоверия безоговорочно капитулировала.

      Мне с трудом удавалось скрывать ликование от своего триумфа, но, вероятно, по мне и вправду плакали подмостки сцены – я продолжала разгуливать по квартире с такой кислой физиономией, будто мой дневной рацион состоял из одних только лимонов, и внешне ничем не проявляла радость, обуревающую меня в предвкушении тайных свиданий с Эйнаром. Парню я позвонила сразу же, как получила добро на посещение «курсов», но вопреки моим ожиданиями, бешеного восторга тот не выразил, а скорее, наоборот, заметно расстроился, чем вызвал у меня откровенное непонимание столь странным поведением. Позже до меня дошло, что необходимость соблюдать режим секретности больно била по самолюбию Эйнара, и он предпочел бы прийти ко мне домой и смело объясниться с моими родителями, но на тот момент я всего лишь хотела быть с ним вместе и на полном серьезе считала себя автором гениального плана, решающего нашу основную проблему и предоставляющего отличную возможность не прекращать регулярных встреч. Я безмерно гордилась своей изобретательностью, и мне даже было обидно, что Эйнар не оценил предпринятых усилий, тогда как он всем своим существом противился обману и активно настаивал на честном разговоре с моей семьей. Но я знала, что родители никогда не примут Эйнара, и эта мысль заставляла меня раз за разом удерживать его от опрометчивого поступка. Я не готова была пожертвовать нашими выстраданными свиданиями ради призрачного шанса уладить