Тимба отодвинулся, несколько секунд внимательно смотрел на меня, будто пытался вспомнить, о чем это я вообще. Или может, хотел убедиться, что я не смеюсь.
Я не смеялась. Я действительно считала это важным… в тот момент.
– Не все, – сказал он, наконец, и тоже, как ни странно, был совершенно при этом серьёзен. – А лишь те, кого сводит вместе сама судьба. Ну-ка, скажи мне, скольких из миллионов людей, рождённых двадцатого апреля, тысяча девятьсот девяносто третьего года, ты повстречала в своей жизни?
Я развернула ногу, разглядывая сгоревшее на солнце красное бедро и думая о том, что после сегодняшнего пекла я наверняка в очередной раз за это лето облезу. С моря подул лёгкий бриз и принёс с собой долгожданное облегчение, пусть всего лишь на минуту. Тимба задумчиво смотрел на меня своими карими бархатными глазами и сам не понимал, насколько в тот момент он был красив.
Но я не могла ему в этом признаться, ведь он был мальчик. Красивой подобает быть девочке. Поэтому я просто пожала плечами:
– Не припоминаю что-то. Видимо, нисколько. Разве что, в роддоме, но там мы не успели толком пообщаться.
Тимба хохотнул и пальцами свободной руки осторожно погладил мои волосы.
– Вот видишь.
– Вижу. Что?
– Видишь, что ты всё ещё не встретила своего астрального близнеца.
– Очень остроумно. А ты?
Мы немного помолчали. Разговаривать было лень, впрочем, мне повезло. В том плане, что Тимба был как раз тем человеком, с которым вполне можно молчать, не чувствуя при этом никакой неловкости.
Тени стали длиннее. Время близилось к вечеру, а мы и не заметили? И вроде, даже потемнело вокруг. По непонятной причине мне вдруг стало неуютно.
– Тимба, а если бы ты его встретил? Что бы ты ему сказал?
Тимба улыбнулся и запустил пятерню себе в волосы.
– Что бы я ему сказал? Хм… Что бы я ему сказал… – он уселся, скрестив ноги, на песке рядом со мной, и положил обе руки мне на плечи. Мы уперлись лбами, и смотрели друг другу в глаза, не отрываясь, совсем как в детстве, когда играли в "гляделки". Это было ни с чем несравнимое ощущение. Мы вроде были всё те же дети… и одновременно уже совсем другие, взрослые и незнакомые друг другу, люди.
– Я бы сказал ему… – он наклонился ещё ближе, почти уткнулся губами в моё ухо, и я ощутила предательские мурашки, пробежавшие по позвоночнику. Я всё время напоминала себе, что это Тимба, мой Тимба, которого я с рождения знаю, но что такое случилось, и почему сейчас я чувствую это всё? Голос его стал тише, потом и вовсе перешёл в шёпот: – Я сказал бы ему: чувак… Эй, чувак… немедленно перестань пялиться на мою девочку, чувак!
Последние три слова он практически проорал мне в ухо. Я чуть не подпрыгнула, и от неожиданности ударила его в грудь рукой.
– Дурак! Тимба, ну какой же ты дурак!
– Ага, – Тимба лыбился от уха до уха. Я смотрела на него, размышляя, не врезать ли ему ещё разок, но вместо этого начала