– Ребят… Рома… там, в школе, объявление, – сказала я, для достоверности потыкав большим пальцем правой руки себе за плечо. – Да, я помню, там написано, что кастинг в воскресенье, просто… в воскресенье мне очень неудобно. Никак.
Все сразу уставились на меня, точнее на нас. Тимба закашлялся, и я легонько ткнула его в бок локтем. Нашел время давиться.
– Так вам нужен солист? – наступала я, глядя на Зуева. Потому что, вроде как, именно он был здесь старшим. Директора, администратора и уж тем более продюсера школьному коллективу взять было негде, да и незачем. – Кстати, а с Костей что случилось?
Костя был предыдущим солистом "Амадеуса". Мне он никогда не нравился – в смысле, как певец, гундосый и писклявый. А внешне-то он был ничего, даже симпатичный, девчонки на школьных концертах млели и писали, по выражению моего брата, кипятком.
– Что случилось? – буркнул Зуев. – Да мы его съели.
Пацаны захмыкали. Я тоже улыбнулась, за компанию, хоть шутка и не показалась мне смешной. Только Тимба обреченно вздохнул, разглядывая свои ботинки. Роман посмотрел на него и поскреб подбородок. На лице его читалось сомнение.
– Миронов, – сказал он. – А ты че, запел у нас что ли? И давно?
Тимбины глаза, и без того не маленькие, стали в два раза больше.
– Я? Запел?
Он испуганно покосился в мою сторону. Боже, Тимба, мой бедный Тимба. Ромка подумал, что это он хочет стать солистом группы. Я чуть не расхохоталась в голос. Тимба – певец – это был бы тот ещё анекдот.
– Тимочка с мамочкой пришел, – сострил Макс Ломов, тот, который учился в одиннадцатом. "База" ответила ему одобрительным ржачем. Уши Тимбы запылали, и я поспешила на выручку своему другу, который уже находился на тот момент в предынфарктном состоянии. Но предварительно записала Ломова на подкорку головного мозга, в свой личный блокнот в графу "Обсудим позже". Это я-то "мамочка"? Погоди, Максик, я тебе припомню!
– Рома, ну нет же! – выпалила я. – Это не он. Это я! Я запела. И хочу петь в "Амадеусе".
Смех сразу стих, и теперь парни пялились только на меня. Тимба перестал представлять для них интерес и выпал из поля зрения (чему, по-моему, несказанно обрадовался).
– Ты? – недоверчиво переспросил Зуев. – Ты хочешь петь в "Амадеусе"? В нашей группе?
То ли он не поверил своим ушам, то ли решил, что я прикалываюсь. И я, наверное, уже сейчас должна была с разбегу вылетать за дверь, если бы не тень старшего брата, незримо маячившая за моей спиной. Это был весомый аргумент. Тимба беспрестанно дергал меня за рукав, чем капец, как раздражал.
– Да хватит! – я вырвала у него руку и достаточно бесцеремонно пихнула в плечо. – Хватит меня трясти! Чего ты вообще за мной потащился? Надо было дома, с мамой сидеть. Да, я хочу петь в группе. Что в этом криминального, в конце концов? Я имею право!..
– Арина,