Когда до каменного уступа, на котором стоял человек, оставалось совсем немного, Тайм неожиданно для рыбака устремился в яму под скалой. Леска зазвенела над перекатом и заскрипела в воде: «Пиу-пиу!» Катушка затрещала в руках человека. Тайму удалось поднырнуть под каменную полку. Край уступа оказался острым, с неровными скальными зазубринами. И леска перетерлась о край скалы.
Оставшаяся на нижней челюсти блесна мешала движению и охоте. Тайм прикасался железкой к осклизлым камням, пытаясь избавиться от боли. Он зарывался головой в мелкий галечник вдоль пологих, а иногда и обрывистых кос. Он разгонялся снарядом и стремительно проходил вдоль гранитных стен, пытаясь трением, на ходу, вырвать блесну. Но крючок-тройник крепко засел в челюсти Тайма.
Прошел, наверное, год. Река снова избавилась от льда. А Тайм за зиму избавился от блесны. Она отпала вместе с хрящами и нежными тканями, прикрывающими жабры. Блесна упала в каменную щель, навсегда зацепившись за гранит стальным крючком.
Блесна на дне реки, от которой Тайм освободился, стала для него знаком новой жизни. Зимой, подо льдом, блесну не было видно. Но как только весенний паводок ломал ледяной панцирь реки, унося рогатые коряги и отполированные стволы, как только вода избавлялась от черного цвета мутных ручьев, бегущих со склонов сопок, кусок железа на дне начинал пускать солнечные зайчики. Пятнышко света пробивало толщу глубокого в том месте омута. Лучик отраженного солнца доходил до самой глади долгого плеса. Так возникал знак того, что время Таймери наступило.
Тайма коснулась плавником мощного тела самца. И она первой пошла вверх по течению. Тайм всегда разрешал ей первой идти на икромет.
3
Дими сделал первый крупный глоток.
Теперь ему надо было обработать рану и убить Адель.
Собака, напавшая на хозяина, не имеет права на жизнь. Таков закон природы. Руку дающего не кусают. В схватке со зверем, в самый опасный момент, такая собака может предать человека. Она может напасть на него со спины, когда человек будет стоять лицом к зверю.
Отец сказал Димичелу, что собаку нужно наказывать за прегрешения перед человеком. И он запомнил закон сильных людей, выходящих один на один с хищником. Запомнил его потому, что детство Дими тогда уже заканчивалось и начиналось отрочество. На границе детства и отрочества память человека становится отчетливей. Она почти такая же острая,