– Он цитирует для меня стихи, – Роден глотнула воды. – Одно из животных, которых я убила, тоже цитировал эти стихи. На Суе они вообще довольно известны. Их автор – суирский поэт, славившийся своими садистскими наклонностями. Богема его обожала, пока одна из его любовниц не вышибла ему мозги бронзовой статуэткой. Кажется, это было в прошлом тысячелетии. Хотя, я могу ошибаться.
Назефри откашлялась.
– А если убийца просто выбрал не те строки для своих посланий, совершенно не представляя, что может тем самым задеть тебя? – спросила она.
– Тогда ему точно не повезло, – Роден подмигнула ей и вновь глотнула воды. – Кстати, приготовьтесь. В ближайшее время на вашу семью вывернут такое ведро помоев, что тяжело будет отмыться. За мной тянется длинная вереница неприглядных историй, из-за которых пострадаете вы все.
– Что за истории? – спросил Урджин.
– Четыре попытки суицида.
– Она работала под прикрытием, – перебил ее Зафир.
– И пользовалась настоящим именем? – не понял Камилли.
– Ну, я же не знала, что господин Кеоне воспылает ко мне… – Роден повернулась к нему и прищурилась. – Чем ты там воспылал ко мне?
– Страстью, – подсказал Зафир.
– Воспылает ко мне страстью и захочет жениться. Извините, – она беспечно пожала плечами.
– Не знал, что род Кенигстенов вообще существует, – заметил Урджин.
– Это анаграмма имен моего отца и покойного мужа, – ответила Роден.
Зафир поперхнулся соком.
– Конечно, ты ничего не смог накопать на Роден Кенигстен, – продолжала говорить Роден. – Если честно, моя семья позаботилась о том, чтобы стереть все воспоминания обо мне.
– Что с ним случилось? – спросила Эста. – С твоим мужем?
– Он погиб, спасая невинную женщину из лап зверя, – прошептала Роден.
– Это ужасно… – Эста прижала ладонь к губам.
– Женщина выжила и стала охотится на зверей, – добавила Роден. – Славы моему роду это не принесло. Одни только неприятности.
– Когда это произошло? – Назефри даже наклонилась через стол, чтобы задать этот вопрос.
– Давно, – Роден сложила салфетку и бросила ее рядом с тарелкой. – Извините, где здесь уборная?
– Я провожу, – Зафир встал из-за стола и отодвинул стул Роден.
– Если честно, я устала и хочу отдохнуть.
Зафир знал, что она говорит правду. Ее лицо осунулось, уголки губ сползли вниз. Она переживала. Она до сих пор переживала эту утрату. Она все еще любит его? Мужа, который погиб, спасая ее? Стало неприятно. Зверь, притаившийся внутри, зашевелился и открыл глаза. Зафир почувствовал облечение от того, что этого мужчины в ее жизни больше нет. Вот она – его Тьма. Вот оно – животное во плоти.
Он довольно быстро увел Роден на корабль. Она довольно быстро закурила елотку и плюхнулась в кресло в его каюте. Зафир присел на кровать и не сразу подумал о том, что автоматически привел Роден именно