Мой адрес – Советский Союз…
Малая Родина… Для каждого человека эти слова наполнены огромным смыслом: детство, юность, родители, братья и сестры, друзья… Они то радуют и печалят, то тревожат сердце и греют душу. Но у всех ли есть эта самая «малая родина»? И всегда ли это то место, где ты родился и вырос? Вспоминая свою жизнь, Виктор Петрович Суднов вряд ли сможет утвердительно ответить на этот вопрос.
Сын учительницы и ученого, одного из видных специалистов по зерновым культурам, родился в 1936 году в совхозе «Балтийский рабочий», что находился тогда на территории Северо-Осетинской АССР. Однако в зрелом возрасте Виктор Петрович никогда там не бывал. Еще ребенком вместе с родителями и старшей сестрой он периодически переезжал с места на место.
Его отец, Суднов Петр Ефимович, обвиненный в 1932 году во вредительстве, по решению особой комиссии во главе с представителем ОГПУ был лишен права проживания в крупных городах страны и не мог более пяти лет проживать на одном месте. И почти вся жизнь Виктора Петровича – будто продолжение того самого приговора особой комиссии: Ставрополь, Нальчик, Волжский, после Волжского – Баку и Каспийское высшее военно-морское училище им. С. М. Кирова, затем космодром Байконур и Москва: Военно-инженерная академия им. В. В. Куйбышева и Управление военного издательства МО СССР…
Воспоминания Суднова Виктора Петровича принадлежат к той литературе, которую принято называть мемуарной. Однако это не совсем так. В основу первой части повествования легли воспоминания его отца Петра Ефимовича Суднова и мамы – Крыловой Александры Ивановны. Расшифровка дневниковых записей родителей, поиски других материалов о своих корнях, воспоминания уже о своей жизни, ее осмысление заняли довольно много времени, но это того стоило. История семей Судновых и Крыловых – воистину история страны с ее радостями и невзгодами, поражениями и победами. История яркая, впечатляющая, рассказанная Виктором Судновым от первого лица.
Часть I.
Корни и крона
Бунтарь
Якуб – мой прадед по судновской линии – родился в деревне Лазари Витебской губернии, что на реке Сосница. Бревенчатая изба с соломенной крышей, колодезный журавль, огород и кустарные промыслы, которыми занималось мужское население деревни – такое впечатление о жизни Якуба сложилось у меня из отрывочных дневниковых записей отца. Сейчас даже представить трудно, что та небольшая деревушка, в которой родился и жил мой прадед, превратится со временем в большой благоустроенный поселок в Полоцком районе Витебской губернии Беларуси и сведения о нем легко можно будет найти в интернете, на современных картах братской страны.
Из рассказов отца возник и образ прадеда: человека недюжинной силы, талантливого, рукастого, бондаря по призванию. Его прочные и красивые дубовые кадки и кадочки для засолки в зиму говядины, капусты и огурцов, мочения брусники и всякой другой ягоды славились на всю округу. Особенно хорошо получались у него клёпки – дощечки, из которых изготавливают бочки. Старшее поколение знает: каковы клёпки, такова и бочка. А все потому, что бондарное дело, особенно получение клёпок, – работа очень сложная, кропотливая. Клёпки готовили из древесины дуба, липы, ольхи и других пород, к которым предъявлялись особые требования. Дощечки должны быть с прямоугольным сечением, без пятен и сучков. Бондарные изделия прадеда из чистых и ровных клёпок, без сколов и трещин, не пропускающие жидкость, продавались не только в Лазарях – их охотно раскупали в самом Витебске, в других городах губернии и даже в Петербурге.
Было у прадеда, как в сказке, три сына: Николай, Петр и Ефим, но ни один из них в деревне с отцом и матерью не жил. Своенравные и независимые, они каждый в свой черед без дозволения родителя уходили на заработки в Петербург, на Путиловский завод, и оставались в городе на Неве навсегда. Даже средний сын, Петр, который еще в молодости потерял в драке глаз, не вернулся в родную деревню. Младший сын Якуба, Ефим, мой будущий дед, которого я никогда не видел, но от родных слышал, что похож на него не только внешне, в 1881 году женился на терской казачке Александре Дмитриевне, уроженке станицы Лысогорской, что близ Пятигорска. Как и где познакомились сын бондаря и терская казачка, как они вместе оказались в Петербурге, семейные предания умалчивают. Поговаривали, правда, что кто-то из бабушкиных предков в век эдак семнадцатый привез из турецкого гарема то ли турчанку, то ли черкешенку, которая и стала прародительница рода. Не потому ли у всех бабушкиных детей и внуков были волоокие карие глаза…
Совместная жизнь дерзкого и свободолюбивого деда и гордой, своевольной бабушки была сложной и непредсказуемой. Громы и молнии сверкали в доме постоянно. Еще в начале девятисотых годов прошлого века Ефима за активное участие в уличных забастовках выслали из Питера на Кавказ. Жена и малолетняя дочь Елизавета последовали за ним. В Ростове-на-Дону в 1902 году родился мой отец, Петр Ефимович Суднов, слабенький, горластый малец.
Деду на месте не сиделось, его авантюрный