Блажка захотелось поддеть его еще немного.
– Я только спросила, умеешь ли ты стрелять.
Лодырь выхватил стрелу из колчана, вставил в лук, поднял и выпустил. Стрела пронеслась над головами и воткнулась точно в мшистую скалу, торчавшую из бегущей реки.
Оценив расстояние, Блажка медленно кивнула, выразив одобрение.
– А из тренчала?
– Арбалеты запрещены для граждан Гиспарты, – ответил Лодырь. – Мне разрешали иметь только поддельный на выступлении в честь дня рождения королевы Мадре, где я играл Ваяльщика.
Блажка не сразу поняла, что он только что сказал.
– Ты имеешь в виду… Ваятеля?
– Вождя Серых ублюдков. Ваяльщика. – Лодырь сдвинул брови.
Мозжок громко рассмеялся.
– Про него… бывают спектакли? – Блажка почувствовала, как ее желудок пытается вытолкать что-то наверх. Месиво это или просто отвращение – она точно не знала, но подавила позыв.
– Драматические постановки, – уточнил Лодырь. – Да, он довольно романтический образ среди…
– Черти чертовские, Шлюхан, заткнись!
Приказ соблюдать молчание продержался до конца дня. Они гнали свинов в ночь столько, сколько это имело смысл: ведь даже у рожденных в Уделье варваров был предел выносливости. Луна и звезды варились в мутном бульоне облаков, отчего ночная езда становилась безрассудством. Они разбили лагерь на равнине. Это было рискованно, но они не стали тратить время на поиск более подходящего места: его можно было просто не найти. Блажка позволила развести огонь. Ужин составили только несколько глотков воды из бурдюка. Никто из кочевников не пожаловался.
– Вы двое спите, – сказала им Блажка. – Я буду бдеть. Нам нужно дать свинам хорошо отдохнуть, но если после полуночи небо прояснится, мы поедем дальше.
Кочевники ответили согласным бормотанием. Лодырь улегся, расположившись на брюхе своей свиноматки. В копытах полукровок такая поза называлась «сосунком», и не каждый варвар позволял ездокам так спать, особенно самцы. Очажок позволял Шакалу, и это было одной из многих черт, которые делали его свина особенным. От мысли о нем Блажке стало горько, и она прогнала ее. Щелкочес всхрапнул на краю освещенного костром круга. Этот свин ни за что не дал бы сделать из себя подушку. Из свинов, которых дали Клыки, точно никто бы этого не позволил, даже самки.
С другой стороны от костра Мозжок усердно чистил арбалет.
– Тебе нужно спать, – сказала Блажка.
– Это тренчало сдохнет, если я не буду о нем заботиться.
– Сколько ты уже с ним? Большинство вольных не могут содержать тренчала.
Мозжок на мгновение остановился, задумавшись.
– Этот – лет пять.
Последовало долгое молчание. Блажка решила оставить его в покое, но он заговорил сам.
– Первое