– Это наш коллега из милиции, – попытался сгладить неловкость Крамаренко.
– Виктор Сергеевич, давай без ненужного чинодральства. Сейчас здесь все свои, – самые посвящённые. А вас я себе таким и представлял, наслышан, – полковник крепко пожал руку привставшему незнакомцу. – Извините, что не пригласили участвовать в общем совещании. Не хотелось бы, чтобы о вас знали посторонние. …А теперь прошу всех внимательно выслушать всё, что я вам сейчас скажу, – полковник прошёлся по кабинету и обернулся к присутствующим. Глаза его нахмурились, выражение лица стало жёстким.
– Вы единственные в этом городе, кто знает, что в действительности содержится в этих документах. Митрофанов совершил грубейшее нарушение, вынеся эти бумаги с территории части. Но что сделано – то сделано. И вы понимаете, почему недопустимо, чтобы эти документы попали в чужие руки. Это не просто государственная тайна – это бомба. Поэтому необходимо сделать всё, чтобы вернуть документы. В крайнем случае, чтобы они не попали в руки посторонних. Короче, нельзя допустить, чтобы сотрудники милиции добрались до документов, тем более – в ближайшее время. Я не могу вам сейчас назвать конкретные сроки, но вы прекрасно понимаете, что по истечении этого времени документы потеряют свою ценность. Поэтому, если не удастся их вернуть, то необходимо всеми способами хотя бы притормозить ход расследования, чтобы сотрудники милиции раньше времени не обнаружили эти бумаги. Это приказ!
…Островецкий и Шестаков сидели в кабинете начальника уголовного розыска и внимательно изучали разложенные на столе бумаги. Время от времени заходили сотрудники, коротко докладывали о проделанной работе, оставляли на столе новые бумаги и выходили в коридор. Протоколы объяснений, рапорта, справки, отчёты, служебные записки, – ворох бумаг принимал уже внушительные размеры.
– Макулатуры вагон, а толку практически никакого, – вздохнул Олег.
– Зато уже есть чем отчитываться перед начальством: работа кипит, все при деле, – невесело улыбнулся Шестаков.
В коридоре раздался взрыв смеха.
«Байки травят, паразиты», – усмехнулся Олег. А что ещё делать молодым, крепким парням, вынужденным коротать время перед совещанием?
– Володька, утихомирь банду, – кивнул Олег на дверь.
Шестаков встал, приоткрыл дверь, но сказать ничего не успел. Выскочивший секундой ранее из своего кабинета Кочетов грозно оглядывал расшалившихся офицеров.
– Весело вам? Нечем заняться? Работы нет? – голос подполковника не предвещал ничего хорошего. – Так я напомню, что для кое-кого из вас рабочий день ещё не закончен, а некоторым предстоит ещё и рабочая ночь.
Ответом был общий тяжёлый вздох.
– Володька, зови ребят сюда, – усмехнулся Олег, – а то их Кочет совсем сожрёт. Участковых отпусти, а опера пусть