Сири так вообще сегодня сама за меня заплатила. Зачем? Почему? Так верит в меня?
После пары пробных сеансов эту развратную особь я избегал. Сны, которыми она пичкала Кцума, произвели на меня жуткое впечатление. Инфернальная снегурочка с бензопилой была самым безобидным из них.
– Меня не пустили даже на час! – жалобно пролепетала Камея.
Я находил ее странной: по-детски невинное личико, нелепые рюшки, короткие шортики. Но глаза… Нет, скорее, глазищи! Слишком большие даже для феечки. Казалось, в обрамлении пушистых ресниц плескается прозрачное теплое море.
Вот только среди этих ласковых волн порой всплывало чудовище. Слишком далеко и быстро, чтобы его рассмотреть. Возможно, так только казалось. Но Сири, к примеру, я не боялся, а вот Камея могла испугать. В ней всё же была некая мгла. Последнее время мне стало нечем платить, но она не роптала. Вероятно, привязалась к питомцу. Другим духам-пилотам прелестная феечка никогда не ходила, почему-то предпочитая меня.
– Прости, так получилось, – осторожно обнял я ее. – Вернешься, когда всё наладится?
– А наладится? – спросила она. Вид у нее был расстроенный.
Должно быть, я тоже изменился в лице, потому что Камея взяла меня за руку. Девичьи сомнения болезненны для самолюбия любого самца, а мне хотелось выглядеть сильным.
– Конечно, наладится! – заверил я. – Вспомни, в прошлый раз было хуже. А потом: у-ух! – Мое щупальце описало дугу, показав потенциальную крутизну траектории.
– Хорошо бы. А то ведь только четвертая в списке твоих кредиторов… – вздохнула Камея, опасливо покосившись на падальщиков.
Их стая лениво зевала у меня за спиной. Смутившись, твари застенчиво отвернулись, сделав вид, что отдыхают в тени. Этим утром и впрямь было жарко.
Уныло вздохнув, я вытер выступивший на лбу пот. Да откуда их столько? Таскать за собой такой караван попросту стыдно.
– Аванс отправится сразу к тебе! – пообещал я, аккуратно отодвигая Камею. Она специально закрывала собою проход, но уступая в весе, бороться не стала. По сравнению с феечкой я здоровяк.
– А проценты? – раздвоенный язычок облизнул алые губки.
– Дорогая, полегче. Страдание укрепляет терпение, а это редчайшая из добродетелей. С процентами всё хорошо, ты будешь довольна! – сказал я, излучая уверенность в завтрашнем дне.
Вход в клеть наконец-то свободен. Ржавая дверца скрипнула, жалуясь на судьбу. Внутри встретил мускусный аромат Сири. Теперь здесь пахло пороком. А ведь рабочее место для пилота – алтарь. И сейчас на нем отчетливо проступали следы осквернения.
Брезгливо скривившись, я пробубнил очищающую молитву и заперся изнутри. Лучше не провоцировать на глупости других кредиторов. Самый неприятный из них как раз делал обход, но я припоздал, поэтому