Мокша взялся за веревку. Начал лезть, сорвался. Нога заскользила по стене, и Мокша увидел, что над самой водой в трещине что-то поблескивает. Свечение дразнящее, как свет далекой звезды, – синяя закладка, сомнений нет! Мокша попытался просунуть палец, чтобы коснуться закладки и определить, что за закладка, какой у нее дар, – палец не пролез. Пустил в ход нож, но лишь отломил кончик – скала слишком твердая. Сердясь на себя за испорченный нож, Мокша вспомнил о кирке. Отвязал ее и пустил в ход. Работать, стоя по грудь в воде, было неудобно. Холодно, тесно, киркой толком не размахнешься. Но Мокша не сдавался. Свет, льющийся из щели, становился ярче, тревожнее.
Мокшу охватило странное чувство, что надо срочно все прекращать и бежать отсюда. Чувство верное, настойчивое, смешанное с сильным смущением – такое ни с чем не спутаешь. Этим чувством двушка всегда говорила «НЕЛЬЗЯ». Ключевое слово тут «смущение». Если где-то есть смущение – значит, мысль эта от болота. Но Мокша упрямо продолжал работать киркой. Синяя закладка буквально вгрызлась в твердый камень. Она была гораздо больше, чем он ожидал. Чтобы не повредить ее, Мокша маленькими ударами расширял трещину.
Его взору открылось нечто голубовато-белое, напоминающее множество сплетенных вместе обрубленных канатов. Канаты напомнили Мокше корни, которые он видел на границе мира. Только здесь они были много толще, другого цвета, без плесени и слизней. Канаты пересекались, расходились, слоились и уходили в толщу горы-зуба. Кое-где на канатах встречались сморщенные клубни. И все это сияло и светилось до рези в глазах. Чудовищной силы закладка!
Мокша долго пытался определить, что перед ним. Наверное, все-таки грибница, но подземная. Сквозь плотную скалу она продиралась с такой легкостью, словно это мох. Сколько лет этой грибнице? Сотни? Тысячи? Сотни тысяч?
Пальцем правой руки Мокша коснулся одной из нитей, готовый отдернуть руку, чтобы не слиться. Он хотел разобраться, какой дар у закладки. Грибница сияла, но, едва Мокша коснулся ее, сияние отдернулось от его пальца. Остальные нити продолжали сиять, а эта поджалась.
Мокша был ошеломлен. Никогда прежде закладка не прятала от шныра свой дар. С большим трудом, невероятно изогнув кисть, Мокша дотянулся до соседней нити. И снова сияние спряталось от него.
Мокша рассердился и застучал киркой. Полчаса напряженной работы, пораненная каменными осколками щека, сбитые пальцы – и вот часть грибницы лежит у Мокши на ладони. Перед тем как взять ее, Мокша схитрил – киркой перебил грибницу, и сияние не смогло полностью отхлынуть и спрятаться. Теперь оно таилось где-то в центре гриба – крошечное, как искорка. Сам гриб был