На конкурс желающих преподавать в вечерней биологической школе с разных курсов факультета пришло человек тридцать. После жёсткого многоступенчатого отбора, который вёл Козак под руководством Людмилы Вадимовны, осталось шестеро. Доцента Зорину назначили директором ВБШ. И уже в феврале школа приняла первых слушателей. Каждая программа была рассчитана на один семестр. Поначалу было в параллели готово две программы, а уже через семестр их было шесть. Слушатели, благополучно закончившие одну и сдавшие выпускной экзамен, могли переходить на другую. Иерархии в программах не существовало, каждая самодостаточна. О ВБШ в Москве заговорили – «новая прогрессивная форма обучения для советских школьников». Стали приходить корреспонденты из газет, дважды приезжало телевидение. Заинтересовался методический институт Академии педагогических наук. Инициатива набирала ход.
Саша в школе преподавал с удовольствием. Будучи человеком артистического склада, ярким, не лезшим за словом в карман, контакт с аудиторией любил и ценил. Козак понимал: ВБШ – его шанс на удачное будущее, к тому же от начала и до конца созданный своими руками.
За несколько коротких лет Саша, по сути, сделал больше половины экспериментального материала для докторской диссертации Зориной; плюс, этого уже хватало как минимум на две кандидатские для себя самого. Однако Зориной нужно было провести ещё одну серию экспериментов. Очень специфическую, с применением редкой дорогой аппаратуры. А такой аппаратуры на кафедрах биофака не было в принципе. Надо было искать.
Нужную аппаратуру и всю экспериментальную базу Зорина обнаружила у своей бывшей однокурсницы по биофаку МГУ Светы Дулиной. Светлана Александровна работала старшим научным сотрудником в даборатории специальной патофизиологии Академии наук. Создал лабораторию известный хирург, академик Куваев, всерьёз интересовавшийся вопросами трансплантации органов. Дочь Дулиной, Марина, в прошлом году окончила десятый. Зорина, пользуясь связями, без проблем «поступила» Марину к себе на биофак, обретя тем самым возможность за год-полтора на лучшей редчайшей аппаратуре завершить докторскую. Работать в лаборатории специальной патофизиологии предстояло, конечно, Саше Козаку. Вскоре он познакомился с первокурсницей Мариной и с удивлением понял, что не наукой единой жив человек…
Ничего этого Ольгерд Ванчуков, топая по московским бульварам весенним утром семьдесят пятого