не меньше. Дядя, мамин родной брат, такой же добрый и наивный, как она. Каждое лето мы устраивали в поле пикник. Мы с братом отлично ладили. Я любил наши походы. Мы жарили сосиски и зефир, рассказывали страшные истории. Временами мне казалось, что дядя мне больше отец, чем родной папа, – Калеб опускает вниз голову и рвет сухую травинку, улыбаясь грустной улыбкой. – Так что я вернулся домой. В последний наш такой пикник я был в этом месте, когда узнал, что мама с папой разводятся. Мой плач слышался на многие мили отсюда. Мальчишке в одиннадцать лет сложно даются перемены. Хотя я и понимал, что без отца нам будет лучше, все равно мне было тяжело это принять. Но я справился, потому что мне помогли. Теперь я хочу помочь тебе.

      – Мне очень жаль, – я беру его ладонь и мягко сжимаю в своей.

      – Ничего, это было давно. Я люблю приезжать сюда, здесь хорошо думается.

      – Вы общаетесь с отцом?

      – Как ни странно, но да. Я простил его, так же как и мама. Сейчас их отношения лучше, чем в браке. Некоторые люди просто не созданы друг для друга.

      Выходит, отец Калеба бил его. Как можно поднять руку на свою родную душу? Родители в разводе. Интересно, с кем он жил и как прошел через это. Мне бы хотелось узнать все. Я бы никогда не подумала, что у этого вечно улыбающегося парня произошло в жизни что-то подобное. Может, и я когда-нибудь смогу оправиться от горя. Хотя это не одно и тоже.

      Значит, Калеб часто бывал в нашем городке. Мы могли подружиться еще много лет назад, а может, я влюбилась бы в этого голубоглазого мальчишку с румянцем на щеках. Но мы встретились именно сейчас, когда я так нуждаюсь в поддержке. Каждый человек в нашей жизни играет особую роль. Но какую в моей сыграет Калеб, мне непонятно. Жизнь – та самая игра, в которую так легко проиграть.

      – Надеюсь, это место поможет и тебе. Ну, начинай.

      – Что начинать? – вопросительно спрашиваю я.

      – Ну как же, перезагрузку.

      – И что я должна делать? – я вопросительно поднимаю плечи и неловко улыбаюсь.

      – Момент.

      Он бежит на середину поля, вскидывает руки к небу и начинает невероятно громко кричать. Мои глаза округляются от удивления, а уши – вянуть от шума. Я накрываю их руками и начинаю громко смеяться.

      – Калеб, что ты делаешь? – пытаюсь перекричать его.

      – Ну же, давай со мной, это самый действенный способ, чтобы обнулиться. Люди все держат в себе, от этого и болеют. Не нужно молчать, если есть что сказать. Не сдерживай слезы, если хочется плакать. Выкрикивай все бранные слова, какие знаешь. Здесь ты вольна делать что захочешь.

      И он снова начинает кричать, при этом говоря все, что придет в голову. Невероятно сквернословит, но это заставляет меня только громче хохотать.

      – Давай же, ты должна попробовать, – он тянет меня за собой и крепко сжимает мою руку. – Давай же, Клариса, все, что нужно, это набрать воздуха побольше и закричать что есть силы.

      – Не зови меня Кларисой! – я хмурю брови, а он только ехидно улыбается.

      – Кричи что есть силы.