Японские каникулы. Мила Гоул

ила меня в аэропорту Токио.

      – Привет Кимберли! – увидев меня воскликнула Азуми и радостно помахала.

      Потом мы сели на поезд и поехали в Тохоку, где она жила. Азуми учила английский, а я обожала Японию. Новая подруга пригласила меня в гости, чтобы она попрактиковалась в языке, а я могла погрузиться культуру ее страны.

      Азуми жила вместе с родителями в деревне неподалеку от подножья гор. Когда я устроилась на новом месте ко мне в комнату зашла подруга и сказала, что завтра они с друзьями собираются в поход с ночевкой в горы. Она позвала меня отправиться с ними. Вообще-то я думала, что мы поедем в город на различные экскурсии, но Азуми заверила меня, что, когда мы вернемся из похода, то обязательно это сделаем.

      Итак, уже на следующий день мы встретились с ее друзьями и выдвинулись в путь. Нас было четверо. Я, Азуми, ее парень Кичиро и немного странная подруга Китсуми, которая все время молчала.

      Мы пошли по простому маршруту без крутых подъемов, поэтому продвигались ввысь не слишком быстро. К вечеру мы пришли в прекрасное место на уступе горы. Там и решили остановиться. Я подошла к краю и посмотрела вниз. Оказалось, что мы поднялись не так уж высоко, не выше, чем на 20-25 метров от земли. Внизу простиралась долина и густой лес. У меня вдруг закружилась голова и я сделала шаг назад.

      – У тебя что, боязнь высоты?! – спросила Азуми.

      – Ничего подобного! – воскликнула я и засмеялась. Однако, Азуми похоже была права.

      Мы с новыми друзьями разбили палатки и подготовили все для ночлега. Когда мы решили развести костер, было уже почти темно. Собирая хворост рядом с деревьями, Азуми споткнулась и сильно разбила о камень коленку.

      Я бросилась к ней и помогла обработать рану. Перейдя в старшую школу, я стала волонтером в госпитале и теперь это пригодилось. У нее оказалось сильное рассечение, кровь никак не останавливалась и еще долго просачивалась сквозь наложенный бинт.

      Огонь был разведен ближе к краю устпупа, где росло мало травы и не было опасности устроить пожар. Я села рядом с молчащей Китсуми, а Азуми, вытянув раненую ногу на походном коврике, устроилась напротив нас, прижавшись к сидящему рядом Кичиро.

      Усевшись вокруг огня, мы достали походную еду и просто набросились на нее. На природе у нас проснулся ужасный голод. Вдруг Китсуми отбросила на землю еду и стала монотонно шепотом повторять одну и ту же фразу по-японски. При этом она покачивалась вперед-назад и смотрела в одну точку. Я не понимала, что происходит. Китсуми тем временем продолжала качаться и повторять одни и те же слова. Друзья испуганно смотрели на нее.

      – Что она говорит? – спросила я, обращаясь к остальным.

      Азуми и Кичиро переглянулись.

      – Она говорит: «Смерть. Я чувствую смерть», – перевела Азуми.

      Мне стало не по себе.

      – Ребята, если это такая шутка, то это совсем не смешно. Я приготовилась встать и уйти к себе в палатку. Более того мне даже захотелось спуститься вниз и вернуться в деревню. Но, конечно, выдвигаться в ночь было глупо. Я еще раз посмотрела на Китсуми. Нет, все-таки это было не похоже на шутку, кажется, девушка просто напросто была не в себе.