– Во что это вы играете?
– В летающие машины!
– Откуда вы знаете про летающие машины?
– Нам старый священник рассказывал!
– Можно взглянуть?
Игрушка была грубо выстругана из цельного куска дерева. Крылья слегка отведены назад, как у ласточки, а хвост поднят вверх, как у сороки. Крохотные дырочки, выдолбленные по обеим сторонам корпуса, судя по всему, представляли собой окошки. В своем воображении ребятишки находились высоко над залитым лужами скотным двором, стремительно носясь между облаками. Фэйрфакс никогда не видел такой игры. Он крутил деревянную летающую машину в руках до тех пор, пока Роуз не потянула его за рукав. Она кивнула светловолосой девушке – та и сама выглядела ребенком, однако живот у нее уже округлился, что говорило о приличном сроке беременности. Девушка сделала книксен:
– Прошу прощения, преподобный отец.
– Что такое, дитя мое?
– Моя матушка хотела бы причаститься, сэр. Прошлый раз был уж давненько, тяжко ей без причастия.
– Так что ж она не придет в церковь?
– Не встает с постели, сэр. Уже десять лет как овдовела.
– Увы, боюсь, я не взял с собой ни облаток, ни вина…
Роуз снова коснулась его локтя, расстегнула свое мешковатое коричневое пальто, порылась во внутреннем кармане и вытащила черный хлопковый мешочек, стянутый шнурком. Потом развязала завязки и показала ему содержимое: облатки для причастия и заткнутую пробкой полпинтовую фляжку. Удивленный и почему-то пристыженный, Фэйрфакс взял у нее мешочек.
– Спасибо, Роуз. Как тебя зовут, дитя мое?
– Элис, преподобный отец.
– Что ж, Элис, веди нас.
Они двинулись следом за девушкой через двор, и Фэйрфакс приготовился исполнять свой долг: «призирать сирот и вдов в их скорбях и хранить себя неоскверненным от мира…»[13] Скопление лачуг, между тем, было куда более протяженным, чем ему показалось вначале. Один двор плавно перетекал в другой, а тот – в третий. Многочисленные струйки дыма, поднимавшиеся над соломенными крышами, говорили о том, что поселение своими размерами едва ли не превосходило деревню. Тонкие стены, беленные известью, были сложены в основном из саманника – смеси глины, соломы и гравия. Такие лачуги давали кров значительной части человечества. Они прошли мимо мужчины с ножом, который обстругивал палку. Фэйрфакс на мгновение почувствовал себя неуютно при мысли об опасностях, которые могли подстерегать его в таком гиблом месте, но потом вспомнил, что взять с него нечего, кроме молитвенника и поношенной сутаны старого священника.
К дверному косяку был привязан тощий пес с запавшими боками. При виде чужаков он с рычанием рванулся вперед, натянув веревку и вскинувшись на задние лапы. Девушка, не обращая на него внимания, зашла внутрь, Фэйрфакс и Роуз последовали за ней. Чтобы не удариться о низкую притолоку, ему пришлось пригнуть голову. Внутри жилище оказалось