Чистка. Эдуард Даувальтер

обе версии разумеется, предназначались как очередные порции очернения Сталина. То, ли оппозиционный Серго выступал против репрессий и протестуя против этого застрелился или вовсе Сталин приказал его убить. Все эти версии так и остались слухами, но был ли Серго в оппозиции Сталину? Не был, по край не мере публично, более того, он поддержало анти-вредительские чистки. 5 февраля он выступал перед начальниками главков наркомтяжпрома, где сказал: « Преступников поймали, расстреляли. Преступников, которые будут, опять поймают. Расстреляем всю сволочь, которая найдется. Не о них речь, а об огромной массе кадров, прекрасных кадров, нами выращенных, хороших кадрах. Вот это им и нужно прямо сказать……Эти проклятые Пятаков, Ратайчак и т. д., они нам напакостили много, но своим провалом⁶*. То, что их поймали, посадили и заставили рассказать все, что было, это должно раскрыть глаза. Можно сказать так: «мы не могли угадать, никто не мог угадать, почему на нас сваливаете?» Но сейчас нам надо на это отвечать. Вот над чем надо будет очень серьезно призадуматься. Очевидно, мы вступаем в такой период, когда вновь надо перестраивать наши ряды, наше руководство. По-новому нужно, очевидно, руководить. Черт дери, пока нет встряски, начинаем ржаветь.»44

      Серго должен был выступать на предстоящем пленуме ЦК с докладом по вопросам вредительства, вместе с В. Молотовым, Л.Кагановичем и Н. Ежовым. Но в преддверии он умер. Лазарь Каганович рассказывал об его смерти так: «Он был болен очень, Ленинградский профессор лечил его. Я забыл фамилию профессора…… Академик. Он из Ленинграда к нему приезжал. Больной, тяжело больной человек, Серго. Работал много, работал изо всех сил, надрывался и, возможно, так сказать, нервы надорвались. А брата его арестовали раньше. Серго воспринял этот арест ничего, пережил. Его брата арестовали, кажется, в тридцать пятом или в тридцать шестом. Так что нельзя сказать, что… Я считаю, что он болел. Не хотел, так сказать, сойти со сцены. Трудно теперь сказать. Сталин к нему относился хорошо, поддерживал его. А, к сожалению, его болезнь, безусловно…»55

      Все это, однако, не дает ответа на вопрос о позиции Серго. Факты говорят об его двойственности. С одной стороны он крепко стоял за генеральный курс партии, с другой он мог быть мягок с теми, кто мог быть не лояльным Сталину. Либеральные историки правы лишь в одном, Серго по натуре был весьма сердечным человеком, очень преданный семье, друзьям, товарищам. Враги, право-троцкисты пользовались этой слабостью. Среди друзей Орджоникидзе были И. Уборевич, Г. Пятаков, А. Енукидзе. Когда последнего в 1935 г. Исключили из партии за примиренчество к врагам, Орджоникидзе его не оставил, продолжая дружить с ним и поддерживать его.6 Сталин в письме Кагановичу открыто выражал недовольство тем, что Орджоникидзе дружит с Енукидзе. 7Вряд ли Серго знал, что его друг Авель один из самых опасных заговорщиков, предатель. В 1936 г. Енукидзе восстановили в партии, вряд ли это могло быть без помощи друга Серго.

      Его