Кузница, где братья помогали отцу в сортировке камней, называемых в селении Фет, да и во многих других, каргами, слыла если не лучшей, то уж точно самой добросовестной. Аман Кулун не был сторонником инкрустаций, вензелей и украшения доспехов вообще, но каждый на границе с Новыми землями знал: если нужен честный наплечник, который верно послужит охотнику в разгар схватки и защитит от любого гвиртового оружия, то ступай к Аману. И сыновей своих он старался учить не только почитанию семейного дела, но и уважению любого труда, а бахвальство и пустовство искоренял тяжелой, грубой рукой.
Широкую, потную спину кузнеца дети видели чаще отеческой улыбки. Он перемещался по утоптанному земляному полу от ящика с углем к наковальне, от горна к верстаку и отдавал поручения тихим, но уверенным голосом, не поворачиваясь к ученикам. Жар, исходящий от горна, утомлял не хуже тяжелой работы.
– Что бездельничаете? – копаясь на полке с заготовками тарелок, выругался Аман. – А ну повторите каржью поговорку кузнеца, пока камни не принесли.
Братья рывком встали со скамьи и задрали головы, будто на высоком закопченном потолке или в вытяжных отверстиях прятались подсказки, хотя надобности в них не было. Дети привыкли выкрикивать вызубренные слова громко, с воодушевлением. Голос Кабиана звучал с хрипотцой. Третий гвальд жизни шел подростку с сутулой, худощавой фигурой, но, несмотря на хилое телосложение, во время поговорки кузнеца мальчик вытягивался, расправлял плечи и… представлял песчаное побережье океана Ди-Дор. Он видел его на рисунках странствующего вестника. Потолок превращался в мерцающие бирюзовые волны. Даже истрепанная рубаха, перепачканная сажей, и штаны в этот миг заметно разглаживались, подчеркивая торжественность слов.
Коган же пищал почти девчачьим голоском, таким же, как у остальных фетовских детей, не достигших и двух гвальд, – тут ничего странного, а вот пылающий взгляд ребенка, примагниченный к формам пластин доспеха, вызывал тревогу у старшего брата. Но он и не предполагал того, что младший Халла видит на потолке кузницы… Пекло хеллизии: темная кровь, покрывающая тела растерзанных охотников. Коган Халла причиной ужасающей бойни видел себя. Младший любил поговорку кузнецов, и с каждым последующим словом азарт воспламенял в детском воображении все более ясные мечты.
– Пуру́ – для утвари домашней! – восторженно звучали голоса братьев. – Ора́нги – для слабых телом и больных духом! Хлаза́ – для красоты женщин! Гвирты́ – для упоения кровью! Мели́ны – для славных подвигов! Шуте́ра – для жаждущих безумия! И Йур Ха́ул: из рук последнего мертвеца – в руки первого новорожденного, – для Владетеля земель Тэи!
– Пара льяд – и расстанемся с Глупостью, – пробурчал Аман. – Во время Охоты дел будет невпроворот. Если не знаете, чем заняться – поменяйте воду, принесите угля, но чтобы в кузне я вас без дела не видел.
Кузнец не кричал, он отчитывал детей ровным,