– Да давайте обе…
– Что? – спросила Маргарита Геннадьевна, продолжавшая пребывать в «девичьих» грезах.
– Я говорю: давайте я понесу оба пакета, – с легкой улыбкой повторил свое предложение Василий Онищенко.
– Да нет, хватит с вас и одного, – полушутя ответила Ступишина.
Они спустились со входных ступеней.
– Понимаю… Возможно, на вашем месте я бы тоже не доверил все покупки постороннему человеку, – продолжал улыбаться мужчина. – А вдруг сбежит!
Это была еще не искра, но какой-то дымом между ними уже закружил.
– Скажете тоже…
– Куда идем? – поинтересовался Василий Степанович.
– Недалеко, на Генерала Панфилова, – последовал ответ.
– А я живу здесь, на Солдатской, – поведал Онищенко, дабы хоть как-то поддержать разговор.
– Соседи, значит, – ответила Маргарита.
Они молча прошли Луговую и Колхозную улицы и вышли на Пролетарскую. Назревала необходимость о чем-то поговорить, поскольку молчание становилось неловким для обоих. Наконец Василий Степанович, подпустив в голос игривый тон, промолвил:
– Чего ж это вы с такими большими котомками одна ходите? Помочь, что-ли, некому?
– Некому, – кокетливо подпустив в голос нотки сожаления, украдкой глянула на Онищенко Маргарита Геннадьевна.
– А муж? – как бы ненароком поинтересовался Василий Степанович, хотя уже догадывался, что никакого мужа у гражданки с двумя котомками не имеется.
– Объелся груш, – озорно произнесла Маргарита.
– Что же вы его так не уберегли? – весьма серьезно поинтересовался новый знакомый.
– Поберегла, если бы был… Да нет у меня мужа, – ответила Ступишина, полагая, что сейчас мужчина с родинкой на щеке непременно станет напрашиваться к ней домой, намекая, что неплохо бы попить кофейку или чаю. Как в знак благодарности за помощь. Однако Василий Онищенко промолчал. Дойдя до ее дома, он не стал предлагать донести котомку до двери квартиры. И когда Маргарита Геннадьевна, поблагодарив, протянула руку, чтобы забрать свой пакет, он передал его без всяческой заминки.
– Спасибо вам еще раз, – произнесла Ступишина и раскрыла подъездную дверь.
– В какой, вы сказали, живете квартире? – неожиданно спросил Василий Онищенко.
«А я и не говорила, в какой квартире живу», – хотела было ответить Маргарита, но что-то ее удержало. Наверное то, что на данный момент у нее не было никого. В смысле мужчины. Да что там на данный момент, – мужчины у нее не было уже давно, а разные там желания имелись и время от времени не давали покоя…
«Ишь, как завернул хитро», – подумала она, взглянув на Онищенко уже с нескрываемым интересом. И ответила:
– В двадцать восьмой. Это на третьем этаже направо, – добавила она и вошла в подъезд.
Новый