– Положила, – холодно ответила Фрида, считавшая, что любящий мужчина всегда обязан начинать разговор с поцелуя, хоть это и порицалось.
– Увидела кого-нибудь?
– А с чего я должна тебе говорить? Это женское, вообще-то, – Фрида, по-детски надувшись, скрестила руки.
Хродмар хотел было сорвать маргаритку, но передумал и нахмурился, с упреком взглянув на Фриду. Она потеребила свою длинную косу и нехотя произнесла:
– Ладно, конечно, мне приснился ты, но…
– Но? – давил Хродмар.
– Я видела тебя и в тоже время чувствовала, что это был не ты, словно кто-то другой в тебя вселился… или скорее в твоем облике явился чужой, мне стало страшно и я проснулась.
– Точно, женское, – фыркнул он.
– Ты почему недовольный такой?
Хродмар опустил голову.
– Ничего. Гадко на душе. Встречаешь вновь рожденную Фрею13, пляшешь довольный вокруг шеста, а на следующий день вдруг провожаешь в Вальхаллу родного деда.
– А ты хотел, чтобы он принял смерть на соломе?
– А-ай, – махнул рукой Хродмар, – тебе не понять.
Ему так хотелось прижаться к Фриде, обнять ее за талию. Он потянул руку, но тут же сдержался.
– Когда я окажусь во владениях Ньёрда14, ты будешь меня ждать?
Фрида улыбнулась от такого наивного вопроса, но потом резко переменилась в настроении и сухо повторила фразу, которую Хродмар слышал уже не в первой:
– Не мне перечить воле отца. Если он хочет, чтобы я вышла за Вестейна…
Хродмар взял ее за руку.
– Опять ты за свое, подожди…
Он прикрыл рукой ей рот и поцеловал в щеку. Она почти не противилась.
Когда Хродмар проводил Фриду до дома, едва он успел подвести ее к двери, как она распахнулась, и появился склочный Скьёльд со своей вечно угрюмой застывшей миной. Он прислонился к дверному косяку и с укором уставился на Хродмара, враждебно хрустнув челюстью. Фрида покорно опустила голову и рискнула перейти порог, но отец сухим басом приказал:
– Стоять!
Фрида повиновалась. Скъёльд молча сверлил взглядом Хродмара. Тот с отвращением рассматривал глубокие морщины своего потенциального тестя, которые напоминали ему борозды в сухом поле. Фу! Хродмар ощутил на себе его деревянный взгляд, ему почудилось, что вот-вот и его собственное лицо иссушится и растрескается подобно коре.
Скьёльд недовольно закатил глаза, спросив:
– Трогал? – бросил он скучающе, будто подобное происходило не впервой, что было правдой.
– Трогал, – помедлив ответила Фрида.
– Где трогал? – обратился он к Хродмару
– За руку взял… – дернул бровью Хродмар.
– Та-а-к, – зажал палец Скьёльд. – И все?
– Поцеловал… в щеку… – смутился Хродмар.
– Еще? – зажал Скьёльд второй палец.
Он помолчал и пожал