Бранд строго обходился со всеми, но только не с дочерью, и она любила этим пользоваться.
Сальбьёрг постоянно занималась домашним хозяйством и, казалось, погрузилась в него настолько, что оставалась в работе, даже когда ничего не делала: вечно отстраненная, безучастная, погруженная в себя и молчаливая, но расплывающаяся в улыбке и расцветающая в радости при виде гостей. Только потом Ингольв понял, что это был ее отработанный годами навык: на лице счастье, а внутри пустота. Как-то раз он застал ее одну в хлеву. Она нежно гладила корову, глядя в ее грустные глаза, точь-в-точь как у самой Сальбьёрг, и разговаривала с ней. Тогда Ингольв впервые услышал ее естественный, будто освобожденный красивый голос: «Как тебе удается быть всегда такой спокойной? А зачем нервничать, когда вокруг все целы и здоровы, да? Вот и мне так кажется. Тебе тут тесно, наверное, да? И мне тесно…»
Ингольв и Хродмар проводили вместе много времени, работали и отдыхали. Ингольв часто наблюдал его за работой, как он ковал оружие и узнал для себя много нового, не подозревая, что человек с кличкой Мертвый муж сможет чему-то его научить. Хродмар наносил удары, точно предугадывая в каком именно направлении должен был искривиться металл, чтобы в итоге получилась задуманная форма, а сам говорил: «Настоящая работа сделана тогда, когда понимаешь, что она вышла не такой, как хотелось, а гораздо лучше. Вот это и есть магия!» Ингольв убедился, что Хродмар настоящий мастер для своего возраста.
Параллельно ульфхеднар аккуратно расспрашивал жителей деревни про детство Хродмара. Прямо задать подобный вопрос ему или его отцу было еще рановато, но Ингольв прибыл сюда не просто так, поэтому следовало срочно выяснить все про кузнеца. Опросив многих, у него сложилась такая картина:
Хродмар родился больным, очень больным. Сальбьёрг изо всех сил старалась его выходить, а Бранд хоть и был сперва против, все же пошел на уступки. Тут стоило сказать отдельное спасибо Дарри Доброму. Малыш хоть и выздоровел со временем, но стало ясно: парень хиленький, от такого больше невзгод, чем пользы… и когда младенца положили на пол перед отцом20, ему ведь на тот момент даже имя не рискнули дать, то Бранд, хорошенько поразмыслив, решил, что надо бы от него избавиться, только рот лишний будет в семье. Сальбьёрг духу не хватило исполнить волю мужа, поэтому она попросила об этом тиру. Она пошла к реке, решив его утопить, а потом… случилось невообразимое: младенец всплыл, вода держала его на одном месте, словно корзинку, течение никуда его не уносило, а он рыдал навзрыд, икая. Тира не поверила своим глазам и принесла ребенка обратно домой, рассказав об увиденном чуде. Ребенка решили оставить, но болел он так сильно и настолько часто, что несколько раз был при смерти, весь дом хороводом ходил вокруг вместе со зваными знахарями. Разумеется, Бранд воспринял болезни как недобрый знак, даже гадание на кишках