Записки о прошлом. Игорь Куликов

своего монолога, который, конечно, мало относился к школьной программе, но при этом был весьма поучителен и выполнял воспитательную функцию, рассказывая внимательным (как было в воображении мужчины, когда он вспомнил эту историю вчера вечером и убеждал себя в насущной необходимости рассказать о ней вверенным ему чадам) слушателям об ошибках, совершенных в его собственной молодости, из-за чего рассказчик находится здесь. Он был, казалось, так увлечен этим занятием, что даже не заметил, как Александр вошел в класс, сел за парту рядом с выходом, которая обычно была занята совершившими подобный маневр учениками, что задержались в столовой или на этажах. Эти уроки прекрасно подходили для тех, кто любил прогуливать их. Учитель любил себя и не любил свой предмет, из-за чего процесс получения знаний сводился к заинтересованным взглядам, подаркам в дни профессиональных праздников, вовремя предложенной помощи, но вот Александру такой подход был отвратителен по своей сути, а потому юноша сразу не понравился этому человеку. Тем не менее на протяжении многих лет не находилось возможности высказать свое отношение из-за идеальной подготовки и поведения, так что приходилось раз за разом скрипеть зубами, таить обиду и мечтать об удобном случае.

      Ближе к завершению урока он подозвал Александра к себе и попросил подождать, пока другие ребята уйдут из кабинета. Естественно, юноше не хотелось задерживаться, потому что где-то ниже этажом его ждала Лиза, о которой он почти ничего не знал. Учитель выговаривал ему за опоздание, которое, конечно, служило только поводом для начала заготовленной заранее речи о моральной испорченности, высокомерии, излишней самоуверенности мальчика (о которой он, разумеется, не хотел говорить, долго держал в себе, как то и подобает профессиональному педагогу, но раз уж выдался ТАКОЙ случай, дальнейшее молчание не пошло бы на пользу, а потому он (естественно, руководствуясь благими намерениями и желанием сделать всех сирых и обездоленных чуть лучше путем катарсиса) просто вынужден был сказать о давно копившихся проблемах). Александр привык к тому, что некоторые взрослые слишком далеко заходят в попытках воспитать чужих детей и подростков, временами уделяя им больше внимания, чем собственной семье, так что выработал в себе привычку терпеливо ждать, не вслушиваясь особенно в смысл сказанного. Чтобы избежать лишних вопросов, нужно было понимающе кивать и менять выражение лица, заполняя этим специально отведенные рассказчиком места. В такие моменты человеческая речь приобретала свою мелодичность, так что догадаться о своевременности очередного «ДА» или «КОНЕЧНО» было не так сложно.

      Если убрать из уравнения желание поскорее вернуться к Лизе, то ничего страшного сейчас не происходило, ведь учителю тоже надо готовиться, да и младший класс ждет за дверью со свойственным им нетерпением, так что он поговорил бы пару минут и успокоился, отправив Александра на все четыре стороны до следующего занятия, которое было точно не завтра,