Бымс, тыц-тыц-тыц, бымс, тыц-тыц-тыц, бымс, тыц-тыц-тыц, бымс, тыц-тыц-тыц. Тяжёлый танк, обвешанный колонками и сабвуферами, давил небольшие деревца, подминал кусты и продавливал сарайчики. За ним шла наша бронетехника, а по краям шныряли пулемётные пикапы. Густой папиросный дым с запахом травы тянулся шлейфом за нашей колонной. Свобода. Это мои новые товарищи, хозяева и корешки. Мы с ними в одной банде, или отряде, или бригаде, не могу точно классифицировать наше воинское подразделение. Чёрные флаги от классического Роджера с черепом и костями до классического анархического с черепом и двумя саблями, зелёное знамя с оскаленным волком, и чёрно-красное знамя Анголы с шестерёнкой и мачете. Чего тут только не было, а знаки отличия на груди, шевроны и рисунки на касках поражали самое больное воображение. Тыц, бым-бым-бым, тыц, бым-бым-бым – жёсткие басы качали, с лёгкостью заглушая лязг траков и рёв моторов. К тянущейся за танком бронетехнике выскакивали заражённые. Их валили наглухо и отбирали споровые мешки.
Что сказать? Свобода! Боремся с рабством во всём мире, спасаем экологию, слушаем регги, иногда транс, курим траву и в хрен не ставим никакие авторитеты. В общем, всё, как в нашем мире, только в нашем мире им автоматов не дают.
Тыц-тыц, бум, бум, тыц-тыц, бум, бум, тыц-тыц, бум, бум. Прошла смена очередной мелодии. Я уже знал, что справа, впереди на два часа, нам встретится небольшая группа муров, человек пятнадцать. Моё умение по-прежнему развивалось. Я уже не просто знал, а мог у своего чувства уточнить – где, сколько, чего; но портить такой приятный момент не хотелось.
После очередной группы не очень умных заражённых, выскочивших проверить, что это за такой концерт, пацаны сменили в оружии обоймы и в зубах папиросы, и разбрелись по пикапам. Кое-кто забрался на броню неспешно ползущего тяжёлого танка и прочей бронетехники. Идиллический момент не хотелось портить, но до противника уже километров пять оставалось, надо было нашим ребятам дать собраться.
Я спокойно встал в стойку, повернул морду в нужную сторону, прорычал, как на муров, и гавкнул раз десять. У нас целая система была отработана. Мои компаньоны по предыдущей банде стронгов чётко наставляли моих новых друзей, как со мной обращаться. Разумеется, рассказали истории о патронах, о том, как я своих не бросаю, про банки, и ещё чего-то от себя. Самым подробным образом рассказали, как я замечательно дрессирован, какой умный и, конечно, не забыли сказать, что они к этому приложили максимум участия.
– Муры! Человек десять-пятнадцать на два часа по колонне! – раздался радостный вопль.
Засиделись ребята. Они хотят вершить большие дела. Революции и прочее, что делал Че Гевара – это минимум.
…Наш небольшой отряд стронгов влился в довольно крупное подразделение свободовцев. Пацаны не только слушали регги, курили траву и боролись со всеми возможными и невозможными несправедливостями