Дар языков. Татьяна Алфёрова

– это раз. Но два – заделался бы западником. Никто, кроме школьников, вынужденных писать сочинение по роману, не скажет, как выглядел Левин, в памяти осели лишь борода и крепость тела. Мельком взглянув на Максима, никто не опишет его по памяти. Однако же внешность обоих, Максима и Левина, довольно примечательна: хороший рост, крепкие плечи, прямо-таки излучающие надежность, надежны их руки (лопатою), надежны и их ноги, исправно стоящие на земле, шеи их надежны и сильны, как шея быка, а бороды густы и, как правило, слегка пахнут хорошим одеколоном. А более примечательна их основательность, неважно, в почвенничестве или западничестве, трудолюбие, их склонность и талант к семейной жизни (даже в случае курортного романа, что всего лишь дань отпускному времени, увы), отрицание Бога и нелюбовь к приключениям.

      Максим Петрович лукавил с собой: не то что ему было нечего вспомнить, было нечто, что хотелось забыть.

      Будущая жена Ася оказалась девственницей. Это выяснилось на лестничной клетке, когда она ему отдалась, довольно пылко, хотя неумело. Они праздновали окончание первого курса большой компанией у однокурсника, родители весьма кстати уехали на дачу и оставили тому большую квартиру на Владимирском проспекте в полное распоряжение, то есть практически на разгром. Лестницы в подъезде были шикарные: пологие, широкие, с витражными окнами. Асю он до того почти не замечал – ну, есть такая барышня в группе, и что? – но тут как-то так сложилось, что все пошли курить, а Максим не курил и отправился с Асей выше этажом, как раз где старинный витраж в стиле модерн. И как-то так… Сложилось… Да все бы нормально рассосалось, не начни Ася вещать:

      – Я знаю, о чем ты думаешь. Испугался, что я – девственница. Что проблемы будут. Бегать за тобой начну. А еще – мало ли, не предохранялись ведь, хотя ты и успел выйти – вдруг залет. Проблемы, обязательства – ты же, Максим, обязательный. А впереди еще четыре курса, диплом… Но ты не бойся, я не стану за тобой бегать. Последствий не будет. Я ведь тоже отличница.

      Совсем неудивительно, что Ася почти дословно повторила вслух его опасливые подозрения, это же общечеловеческое в такие моменты. Вернее, было почти общечеловеческим в то время. Но главное слово здесь – «почти». Общечеловеческое тоже относительно, скорее – это мысли отличников-отличниц-хороших-правильных мальчиков и девочек. Или полагающих необходимым числить себя такими. Почему Максим испугался? Ему показалось, что это – знак. Что Ася читает его мысли, и это – знак. А чем бояться и рисковать дальнейшими приключениями на свою голову, не проще ли жениться сейчас? На Асе.

      Так все и случилось. Ася, между прочим, на лестничной площадке залетела, хотя искренне была уверена – пронесет. Но они ухитрились обойтись без «академки», Ася продолжала учиться в обычном режиме – родители помогли с ребенком. Оба защитились с красным дипломом, и Максим надеялся, что с приключениями – внеплановыми – покончено.

      Но сейчас снова и снова спрашивал себя, что делает он на горе, на этом плато. Не дождавшись