РЁСКИН. Прошу извинить мою жену. Сегодня ей определенно нездоровится. Вы знаете, какие они, женщины. Не зря же доктор Джонсон сказал…
ЭФФИ (кричит в раздражении). А-А-А-А-А-А-А-А!
Рёскин. Ради Бога, прекрати. Люди подумают, что я тебя убиваю.
ЭФФИ. Ты меня убиваешь. Мне так скучно, что я превращаюсь в камень.
МИЛЛЕ. Все хорошо. Я был бы счастлив, если бы меня отчитывала прекрасная миссис Рёскин, еще одно доказательство того непреложного факта, что ее муж безошибочно определяет самое совершенное из божьих созданий.
РЁСКИН. Я очень счастливый человек, это правда.
МИЛЛЕ. И миссис Рёскин – счастливая женщина.
ЭФФИ. Да, вы можете выгравировать это на моем надгробии, когда я взорвусь от подавляемой ярости, как воздушный шарик.
РЁСКИН. Если ты постараешься вести себя прилично, Эффи, тогда мистер Милле, закончив мой портрет, займется тобой, и у меня будет твой портрет кисти художника, которого признают великим.
ЭФФИ. Нет у меня намерения ему позировать.
РЁСКИН. Тебе это пойдет на пользу. Ты должна почаще сидеть, не двигаясь. Я знаю, что Милле не терпится запечатлеть тебя на холсте. Так, Милле?
МИЛЛЕ. Должен признать, мысль эта приходила мне в голову.
РЁСКИН. Превосходно. Как это волнительно. Здесь и сейчас мы творим историю. Я это нутром чую. Будущие поколения запомнят, что мы здесь сделали. История запишет этот день.
ЭФФИ. И что, интересно, она запишет?
7
(РОССЕТТИ, МОРРИС и ДЖЕЙН. Как всегда, разрыва между картинами нет. Восклицание Джейн звучит, как ответ на вопрос ЭФФИ в конце прошлой картины).
ДЖЕЙН. Вздор[3]?
МОРРИС. Вздор? Какой вздор!
ДЖЕЙН. Вол. Я хотела сказать, вол. У Россетти три вола.
МОРРИС. У Россетти три вола? Ты уверена?
ДЖЕЙН. Я их видела. В его саду. Большие такие. Они ели петуньи. У него есть и коровы.
МОРРИС. Ах, ты про этих волов.
ДЖЕЙН. Да. Я же так и сказала. Со всеми этим животными я склонна думать, что Габриэль вот-тот приступит к строительству ковчега. Как думаешь, может, он знает что-то такое, неизвестное никому?
МОРРИС. Это правда, Россетти. По твоему саду бегает много экзотических и, возможно, опасных животных.
РОССЕТТИ. Я держу их ради компании. Но ночам мне так одиноко. Джейн нравится гладить моего вомбата. Я точно знаю, что вомбаты – самые интеллектуальные из всех животных. И куда забралась эта чертова черепаха? Где ты, Зено? Где? Можно подумать, что черепаха далеко не уйдет. Но эта просто маньяк какой-то.
МОРРИС. Белый бык отливает в купальню для птиц.
РОССЕТТИ. Да, но до чего он великолепен.
МОРРИС. Я вижу, он очень много пьет.
РОССЕТТИ. Берет с меня пример.
ДЖЕЙН. И не только в этом.
РОССЕТТИ.