Луна моего сердца. Инесса Иванова

учуявшим близкий запах лакомой добычи.

      – Она не виновата… – начала было экономка, но поймав взгляд хозяина, пробормотала, поклонившись: – А впрочем, вы как всегда правы, хозяин. Магия, применяемая без контроля, только портит эту землю и развращает всех живущих на ней. Отнимает у судьбы право на естественный ход вещей.

      Рэв довольно улыбнулся и чуть расслабился, отпустив наполнявшую его после встречи с черноволосой девкой ярость.

      – Надолго она не задержится, но, боюсь, пока девушка здесь, у тебя прибавится забот. Приставь к ней надежных слуг, есть у тебя кто на примете?

      Боана на секунду задумалась и уверенно кивнула:

      – Сделаем, не беспокойтесь. Дом ей нельзя покидать, а уж здесь проследить легко. Она и так всем, как бельмо на глазу.

      – Это только на пять дней. Её наверняка изберут для обряда Плодородия. Ступай, мне надо поработать.

      Рэв подошёл к столу и сел в кресло. Здесь он чувствовал себя защищённым, закрытым в скорлупе трудолюбия и хладнокровия, которую не смогли пробить ни одна из его женщин.

      – Позволите, хозяин? – замялась Боана почти у самой двери.

      – Что такое?

      Рэв был недоволен вторжением в мысли, направленные в привычное рабочее русло. Надо было ещё раз посмотреть многостраничный договор с огнедышащими союзниками по минувшей войне. Пора вносить кое-какие поправки и договориться об общем управлении. Разделение Илиоса на два лагеря дольше продолжаться не может, это чревато столкновением интересов и новой войной, которая истощит обе стороны на радость завоёванным расам.

      – Если можно, оставьте Леонтину для себя. За два года из тех девушек, кто прошел через обряд Плодородия, мало кто роды пережил. Жалко её: красивая, молодая, образованная и, видно, не дурочка. А что строптива, так она просто боится вас. Если вы дадите добро, я её постепенно подготовлю.

      Боана замолчала и вопросительно посмотрела на Рэва.

      – Иди уже, я сам разберусь, кого и для чего мне оставить, – ответил тот с внешним спокойствием и проводил глазами экономку, пока за ней не закрылась дверь. Потом с досадой отшвырнул перо и снова подошёл к окну.

      Вечерняя свежесть охлаждала голову и остужала мысли. Слова экономки нашли отклик в глубине души Рэва, и это его взбесило. Как будто он и без неё не знал, как следует действовать в таких случаях! Переговорить с Ясминой, обронить слово друзьям в Совете, и дело сделано. Про девушку все забудут, вычеркнут из списков, лазари отнесут её пробы крови как неподходящие для обряда. И всё!