Посреди урока открывается дверь. В кабинет заходит завуч. Нина Алексеевна окидывает взглядом класс. Ее глаза останавливаются на мне. Она что-то тихо говорит, вплотную подойдя к химичке. Та так же негромко отвечает.
– Шелестов, подойди, – повелительным тоном приказывает завуч.
Послушно иду к ним под заинтригованными взглядами одноклассников. Такие визиты и просьбы мне не нравятся. Подозреваю, что этот визит связан с разборкой в гаражах.
– Алексей, пойдем со мной, – командует Нина Алексеевна.
Выходим из класса и идем к ее кабинету. Там уже стоит, широко расставив ноги, крепкий парень лет двадцати семи в потертой кожаной куртке. Его сомкнутые на животе руки сжимают дерматиновую коричневую папку. Он сразу вонзает в меня свой цепкий тяжелый взгляд.
Мои ожидания неприятностей оправдываются. Чувствую неприятный холодок в сердце. Мне не нужно гадать, кто это. Профессия уже четко отпечаталась на его лице. Вот и милиция сюда пожаловала. Это опер – сто процентов. За свою прошлую жизнь я научился моментально определять работников органов. Характерные взгляды и поведение не скроешь.
Лихорадочно прокручиваю линию поведения и выстраиваю возможные сценарии разговора. Видимо, информация о моей разборке с отморозками все-таки просочилась к оперу.
Завуч заходит в приемную, игнорируя вставшую секретаршу, открывает ключом кабинет и жестом предлагает нам пройти. Середину небольшого помещения захватил стол с несколькими стульями, на шкафу и подоконниках множество цветов в красивых разноцветных горшочках. Все блестит стерильной чистотой. Видно, что Нина Алексеевна тщательно следит за этим.
– Алексей, с тобой хочет поговорить товарищ милиционер, – отрывает меня от разглядывания кабинета завуч.
– Максим… эээ… – она вопросительно смотрит на мужчину.
– Иванович, – подсказывает ей опер. – Нина Алексеевна, можете оставить нас с Шелестовым на несколько минут. Хочу с ним поговорить наедине.
Завуч что-то хочет сказать, но передумывает. Она недовольно поджимает губы и, гулко стуча каблучками, выходит из кабинета.
– Слушаю вас, товарищ милиционер, – безмятежно смотрю в глаза оперу, показывая, что мне скрывать нечего.
– Ты ничего не хочешь мне сказать, Шелестов? – опер в ответ сверлит меня тяжелым взглядом. – Хорошо подумай, прежде чем ответить. От этого зависит твоя дальнейшая судьба.
– А что я должен вам ответить, Максим… эээ… – копирую интонации завуча. Понимаю, что это неправильно, но не могу отказать себе в удовольствии немного поддразнить работника милиции.
– Иванович, – шипит опер, продолжая буравить меня глазами.
Смотрю на него спокойно и безмятежно. Знаю я все эти ваши штучки. Ребенка ты бы мог взять на испуг. Меня не получится.
– Значит так, – милиционер перестает прессовать меня взглядом и становится деловит. – Быкова и