– Можно? – спрашивает.
– Конечно! – улыбаемся мы хором.
Материализуется Дуся и басит:
– Госпожа Лаврова, повар просит прощения за задержку. Ему требуется больше времени. Я пока приму заказы у других, а потом принесу ваш.
– Хорошо, Дусенька! Я не тороплюсь.
Робот резво мигает сенсорами и отъезжает. Наш диалог опять не остаётся без внимания. На это раз его с нескрываемым любопытством слушают соседи за столом. Первым не выдерживает профессор Перельман. Сначала похрюкивает и посмеивается, после чего спрашивает:
– Мадам, ви меня простити ,ради бога. Шо это было?
– Абрам! Фу, и где твои манеры? – не даёт мне ответить Яков Моисеевич,– Для начала, неплохо бы познакомится, а уж потом заваливать даму своим профессиональным интересом. Тамара, простите моего друга, он бывает вежливым только со своей физикой. Знакомьтесь это Абрам Исаакович. Абрам, эту милую даму зовут Тамара.
Мы, не вставая, чопорно раскланиваемся и потом смеёмся уже все вместе. Замечаю, что наша юная соседка настороженно молчит и подключаю её к беседе.
– Вас зовут Юля?
Она зажато кивает.
– Очень приятно! Юля, не волнуйтесь, мы сегодня не кусаемся, может быть как-нибудь потом…
Она неуверенно улыбается и опять краснеет.
– Меня, как вы уже слышали, зовут Тамара. Это Яков Моисеевич и Абрам Исаакович.
Вижу, что барышня продолжает нервничать, увожу от неё тему разговора:
– Чудненько. Абрам Исаакович, возвращаюсь к вашему вопросу. Мне скучно жить среди порядковых и идентификационных номеров. По возможности обживаю пространство и подстраиваю его под себя.
Его, видимо, очень занимает моя позиция и он снова спрашивает:
– А почему он Дуся?
– Я его так вижу… И знаете, мне кажется ему это имя тоже нравится.
– Боюсь вас огорчить, Тамара, но, увы, роботы этой серии простые исполнители, они обезличены.
Я улыбаюсь, но не соглашаюсь со светилом физики:
– Может быть, может быть… Законов робототехники я не опровергаю и даже не пытаюсь. Хм.. Но попробую объяснить… Есть у меня тётушка, заядлая садистка. Не в смысле неприличных пристрастий, а в смысле очень любит свой сад. Пропадает в нём с ранней весны до поздней осени. Даже зимой наведывается. И вот, в этом её замечательном саду, много лет росла груша. Росла и росла, а плодоносить не желала. Ни одного фруктика себе не позволила. Уж тётушка это дерево холила и лелеяла, удобряла, поливала, разговаривала даже с