Не больше двух. – Отвечает водитель, и вытаскивает на борт рыбину, вдвое больше моей. От волнения лезу за сигаретой.
– Лови, под нами косяк. Курить успеешь. – Советует мой наставник. Я снова опускаю блесну. Рыбалка превращается в работу. Две, три, четыре. За час выуживаю девять рыбин. Вес каждой от двух до четырех килограмм. Основная часть трески – голова. Она и весит половину. Случалось, я покупал треску на таллиннском рынке. Варил уху и жарил, но особого наслаждения от результата не испытывал. Теперь, попробую свеженькую. Мне часто доводилось слышать, что свежевыловленная треска замечательна на вкус и резко отличается от покупной. Должен признаться – никакой разницы. Волокнистая, мочалистая рыба. Одна радость, костей мало. Возможно, дальневосточная трека съедобнее. Но там я ее не ловил, и врать не хочу. Не могу сказать, что и сам процесс ужения трески оставил необычайное впечатление, но и спустя годы готов твердо заявить, что никогда не жалел о своем выборе в тот день между рыбалкой и лирикой. Тем более, что теперь косяки этой рыбы обходят наш залив стороной, и рассказы о ее ловле отошли в область рыбацких преданий.
Стакан водки и головастики
Если совмещение рыбалки и лирики к хорошему не приводит, то еще меньше радости совмещать рыбалку с горьким пьянством. На эту тему народ придумал не меньше анекдотов. Самый распространенный из них: друзья собрались на рыбалку и в машине спрашивают один у другого:
– Огурчики взял?
– Взял.
– Колбаску взял?
– Взял.
– Минералочку взял?
– Взял.
– Водочку взял?
– Обижаешь! Пять бутылок…
– А удочки?
– Забыл.
– Ну и хер с ними. Возвращаться дурная примета…
В студенческие годы мы собрались на Шатурские озера с компанией ребят из биофака МГУ. Двое из них учились на вечернем, а днем подрабатывали лаборантами. Кроме снастей в их рюкзаках покоилось литровые бутылки с медицинским спиртом. Пить мы начали прямо в вагоне. Молодые организмы принимали спирт легко. Нехитрая закуска вроде «частика в томате» вполне удовлетворяла. Девок среди нашей компании не было, и мы рассказывали мужские похабные анекдоты, до слез хохотали и с каждым десятком километров нас грело все больше и больше. Кто-то запел. Все шло прекрасно. В Шатуре мы вывалились из поезда, радуясь, что даже контролеры оставили нас в покое. Ехали мы, естественно, без билетов. Видно, шесть дюжих, сильно поддавших молодцов двум проверяющим дамам показались опасной бандой и они, пожурив нас, ретировались. Шатура для опасной банды не являлась конечным пунктом маршрута. Память, сильно затуманенная спиртом, не может восстановить события достаточно точно. Помню, что требовалось еще километров сорок преодолеть на местной кукушке по узкоколейке. Гогоча и выкрикивая всевозможные глупости, мы двинулись по шпалам узкоколейки пешком. Сколько шли, и почему приняли такое решение, теперь объяснить не могу. Но отчетливо помню, что паровозик