Следовательно, возможно, реализовав единство Бога и мира (īś и jagat) в совершенном познании Брахмана, отбросить желание и иллюзию через восхождение к чистому «Я» и Нестановлению и тем не менее всячески и с помощью всего проявленного наслаждаться Богом во вселенной благодаря свободному, озаренному отождествлению себя с Сат-Чит-Анандой во всех существах.
Во втором движении, таким образом, разъясняется первый стих Упанишады. Первая строфа, утверждающая, что все души есть единый Господь, пребывающий в каждом объекте вселенной, и что каждый объект во вселенной – это вселенная, которая движется во всеобщем движении, истолкована через представление о совершеннейшем единстве Брахмана, трансцендентного и универсального даже в индивидуальном, Единого во Множестве, Многого в Едином, Постоянного и Движущегося, превосходящего и примиряющего все противоположности. Вторая строфа, устанавливающая в качестве правила божественной жизни всестороннее отречение от желания как необходимое условие всестороннего наслаждения духа, была истолкована с помощью состояния самореализации, реализации свободного и трансцендентного «Я» как собственного истинного бытия этого «Я» – как Сат-Чит-Ананды, вселенной же – через видение в ней Становления Сат-Чит-Ананды и обладание ею в условиях подлинного Знания, приходящего на смену Неведению – источнику всякого влечения и отвращения, самообмана и печали.
Движение Третье
1. Господь (Стих 8[38])
В третьем движении Упанишада возобновляет оправдание действия, уже высказанное в общем виде во второй строфе, и более определенно основывает его на концепции Брахмана или «Я» как Господа – Иш (īś), Ишвара (īśvara), Пара Пуруша (para puruṣa), Са (saḥ) (Он), благодаря которому появляется личность и который, согласно установленному Им закону действия, управляет ритмом Движения и ходом миров, задумывая и воплощая их в своем собственном самобытии вековечного Времени.
Неверно полагать, что Упанишады учат, будто истинное существование имеет лишь безличный и пассивный Брахман, безличный Бог, не обладающий ни силами, ни атрибутами. Они, скорее, провозглашают некое Непознаваемое, являющее себя нам в двух аспектах – Личном и Безличном. Когда они предпочитают говорить об этом Непознаваемом предельно общим и всеобъемлющим образом, они прибегают к среднему роду, именуя его tat, То; однако этот средний род не исключает аспект универсальной и трансцендентной Личности, которая действует и управляет миром (см. Кена Упанишада III). Все же, если есть намерение выделить это последнее представление, чаще в них используется мужской род, saḥ, «Он»,