– Да интересуйся, чем хочешь, Джеральд. Только мне это не интересно, – сказал Биркин.
– И что же мне теперь делать? – продолжал голос Джеральда.
– Делай, что хочешь. А что делать мне?
В тишине Биркин чувствовал, как в голове Джеральда одна за другой проносятся мысли.
– Черт подери, я не знаю, – послышался добродушный ответ.
– Понимаешь ли, – сказал Биркин, – часть тебя хочет Киску, и ничего кроме Киски, часть тебя требует шахту, работу, работу и ничего кроме работы, вот ты и мечешься.
– Есть еще одна часть, и она тоже чего-то хочет, – произнес Джеральд непривычно тихим, искренним голосом.
– Чего? – удивленно спросил Биркин.
– Я надеялся, что это ты мне скажешь, – ответил Джеральд.
Повисла пауза.
– Я не могу тебе сказать – я не знаю, куда нужно идти мне самому, что уж говорить про тебя. Ты должен жениться, – проговорил Руперт.
– На ком – на Киске? – спросил Джеральд.
– Возможно, – ответил Биркин. Он встал и подошел к окну.
– Вот каков твой рецепт, – сказал Джеральд. – Но ты даже не испытал это на себе, а у тебя уже выработалось к этому отвращение.
– Правда, – согласился Биркин. – И все же я найду свой путь.
– С помощью брака?
– Да, – упрямо ответил Биркин.
– И нет, – добавил Джеральд. – Нет, нет, нет, мальчик мой.
Они замолчали, и в комнате возникла странная напряженная атмосфера.
Они всегда держались друг от друга на некотором расстоянии, соблюдали дистанцию, они не хотели быть связанными друг с другом. Однако их всегда непонятным образом тянуло друг к другу.
– Salvator femininus[19], – саркастически заметил Джеральд.
– А почему бы и нет? – спросил Биркин.
– Нет смысла, – сказал Джеральд, – вряд ли это сработает. А на ком бы ты женился?
– На женщине, – ответил Биркин.
– Прекрасно, – похвалил Джеральд.
Биркин и Джеральд спустились к завтраку самыми последними. Гермиона требовала, чтобы все вставали рано. В противном случае ее мучило ощущение, что у нее отнимают часть дня, ей чудилось, что она не успевает насладиться жизнью. Казалось, она хватала время за горло и высасывала из него жизнь. Она была бледной и бесплотной, точно привидение, как будто она осталась там, в призрачном утреннем свете. Но ее власть никуда не исчезла, ее воля все так же подчиняла себе все вокруг. Когда двое молодых мужчин появились в комнате, в воздухе отчетливо стало ощущаться напряжение.
Гермиона посмотрела на них снизу вверх и радостно пропела:
– Доброе утро! Вы хорошо поспали? Я очень рада.
Она отвернулась и больше не обращала на них внимания. Биркин, который очень хорошо ее знал, понял, что она решила не принимать его в расчет.
– Берите с буфета все, что захочется, – сказал Александр