1/365. Светлана Андрианова

с мужем в первый раз за совместную жизнь разговаривали друг с другом не слыша друг друга, не желая понять друг друга. Она была категорически против того, чтобы рассказать ребёнку правду. Она не могла себе представить, как озвучить то, что он не её сын, как вообще можно произнести такое вслух. Она настолько убедила саму себя в том, что она его истинная мать, что напоминание о том, что не она его выносила, родила, было для неё ударом. Она не могла смириться с разумными доводами мужа и агрессивно, напористо, яростно отрицала всё, что он говорил. «Мы продадим всё и уедем. Мы перестанем общаться со всеми, кого знали. Он мой сын и только мой. Не хочешь, брошу всё и с ним уедем вдвоём». На слова мужа: «Кого ты бросишь? Куда мы уедем? Мы не его даже обманываем уже больше, а себя. Он имеет право знать правду. Чем раньше мы ему скажем, тем лучше будет для всех, и для нас в первую очередь. А потом он возненавидит нас за это враньё. Ты откажешься от матери и отца родных, от сестёр? С кем ты все связи прервёшь? А сыну что ты скажешь? Зачем мы уехали? Почему с родственниками перестали общаться?»

      Отчаяние овладело ею. «Так хорошо всё было и так в одну секунду всё было уничтожено кем-то… Кем-то, кто не познал её разрушенных надежд, кто не пережил крах её веры в то, что она сможет родить… Кем-то, кто не испытал сотой доли её боли, её страхов… Кем-то, кто не подумав, сказал правду… А как им с этой правдой справиться и какая теперь с этой правдой будет жизнь?»

      Считается, что правильнее, в любом случае, усыновлённому ребёнку говорить правду о том, что он воспитывается в семье не биологических родителей. Считается… Но каждая семья, тем более, как в данном случае, когда малыш был усыновлён с первых дней своей жизни искренне верит и надеется на то, что может избежать этой правды. Однако, даже если бы и так, мы живём в обществе. Почему многие окружающие люди считают своим долгом «раскрыть глаза» ребёнку, почему пытаются запугать приёмных родителей какой-то невообразимо испорченной наследственностью у этого малыша, для чего выискивают в этом человечке, принятом и ничего не подозревающем, счастливо живущем в новой своей семье, отличительные особенности от приёмных родителей, предрекая, «ох, и намучаетесь вы ещё с ним, кого в дом взяли, сами не знаете», сложно дать однозначный ответ. Так или иначе это есть. Так или иначе – это надо учитывать. Не загонять самих себя в угол страхами, когда кто проговорится и ждать этого дня, как судного, не омрачать свою жизнь и жизнь своего ребёнка случайно кем-то обронённой фразой, которая изменить всю вашу жизнь, а самим подготовиться к этому моменту, самим рассказать всё своему действительно уже родному, своему такому самому любимому ребёнку.

      Для каждого ребёнка – это свой возраст. Кому-то можно сказать в возрасте 6-7 лет, кому-то попозже. Но, желательно, до подросткового возраста ребёнок должен владеть информацией от усыновителей, при каких условиях он попал в эту семью.

      Логично, что к такому сообщению ребёнка предварительно готовят. Это может быть как обыгрывание ситуаций, в которых смотрится, как сын или дочь готовы к приёму