Во-вторых, профессор решил готовиться к каждой лекции отдельно. А еще выстроить весь курс в формате детектива, что ли. На первых лекциях всех заинтриговать, дальше в течение всего года давать терминологию и наводки, чтобы в конце прийти к драматической развязке. С дворецким в качестве убийцы. Но ведь убийство произошло на конференции дворецких! Борис Николаевич готов был двигаться в светлое будущее, отбросив учебные пособия и методички, которые сам писал много лет назад. Готовиться планировал основательно. Размышляя, чем зацепить своих студентов. Придумывая шутки и другие якоря внимания и записывая их в специальный блокнот.
В-третьих, Борис Николаевич запланировал позвать нескольких знакомых на свои лекции. Знакомых, знакомых с отраслью, историю которой он и преподавал. Вообще, среди знакомых Бориса Николаевича айтишники абсолютно преобладали. Даже жена профессора – Анна, и та была в отрасли. Что, собственно, неудивительно – ведь они были знакомы, а большинство знакомых, как вы помните, были айтишниками.
Пенсия была условная, на самом деле. До современного пенсионного возраста было еще жить да жить. Но год назад, переметнувшись целиком в преподавание, он договорился с заведующим кафедры и даже с ректором вуза о том, что делает это на два года. А дальше все вместе посмотрят и решат – продолжать или нет.
За год до этой условной пенсии его все равно никто не уволит. Предположительно. Тем более учитывая заслуги профессора. К тому же Борис Николаевич владел некоторым компроматом на ректора и пару проректоров. Конечно же, такой серьезный и уважаемый член научного сообщества, как Борис Николаевич, никогда бы не воспользовался этими знаниями, чтобы обогатиться или нажиться на сложной ситуации другим способом. А вот подстраховаться от увольнения за «новые, экспериментальные веяния в академическом обучении» все-таки стоило. Нет, не подумайте, что он планировал прийти на свои занятия с зеленым ирокезом и без штанов. Но всерьез раздумывал вставить в свои рассказы несколько, возможно, даже не совсем печатных слов. Ну и приглашение третьих лиц было исключительно его инициативой, и она явно могла быть не поддержана деканатом.
Декан факультета, Иван Алексеевич, знал о том, что ректор вуза явно чересчур благосклонен к Борису Николаевичу, но в подробности не лез. Ему достаточно было знания, что профессору Соснину самому предлагали место декана, но тот